При этом единственным путем возвращения на пост президента в 2012 году были демократические – внешне – выборы. Путину, как и прежде, пришлось смошенничать, но в этот раз, будучи пойман за руку, он сознался. Здесь мы имеем дело с отождествлением личности с институтом, о котором писал Сурков, или с приданием выборам (по Ильину) ритуального характера. Поскольку Путин ослабил механизм передачи власти, ему пришлось настаивать, что России таковой и не требуется. Устранение политической перспективы сделало политическое настоящее России вечным, а “вечность” потребовала бесконечного кризиса и неустранимой опасности.
4 декабря 2011 года “Единой России” требовалось от россиян большинство мест в Государственной думе. Сложилась необычная ситуация: президент Медведев и премьер-министр Путин уже объявили, что они снова намерены поменяться местами. Когда их партия победила на парламентских выборах, а Путин в марте 2012 года стал президентом, Медведев возглавил правительство.
Многие россияне сочли перспективу вечного путинского правления малопривлекательной. После мирового финансового кризиса 2008 года развитие экономики замедлилось. Поскольку ни Путин, ни Медведев не предложили план ухода России от сырьевого экспорта и не обещали рост социальной мобильности, граждане увидели в этих выборах последний шанс избежать стагнации – и проголосовали соответственно.
По оценкам независимых наблюдателей, 4 декабря за “Единую Россию” было подано не более 26 % голосов. И все же партия получила в Госдуме большинство мест. Российские и международные наблюдатели указали на неравное освещение кампании в СМИ, на манипуляции при электронном и ручном подсчете бюллетеней. (Приглашенный режимом в качестве “наблюдателя” Ник Гриффин, глава Британской национальной партии и опровергатель Холокоста, заявил, что российские выборы “гораздо честнее английских”.) 5 декабря в России начались акции протеста. 10 декабря в Москве на улицы вышло около 50 тыс., 24 декабря – уже 80 тыс. человек[4]. В течение месяца россияне собирались в 99 городах. Главный лозунг крупнейших в современной российской истории манифестаций был – “За свободные выборы”.
Манипуляции повторились на президентских выборах 4 марта 2012 года. Для победы в первом туре Путину требовалось большинство голосов. В этот раз манипуляции в основном коснулись электронных баз. Голоса, поданные избирателями, разбавили десятками миллионов голосов “ботов”, и в результате Путин якобы получил большинство. На некоторых участках голоса, поданные за Путина, составили круглые цифры. Это указывает на то, что местные чиновники восприняли инструкции Москвы буквально. Так, в Чечне Путин получил 99,8 % голосов: этот показатель демонстрирует тотальный контроль его союзника Рамзана Кадырова над регионом. Подобные же результаты были получены в психиатрических больницах и других учреждениях, контролируемых государством. Независимые российские и международные наблюдатели снова отметили аномалии. И снова лояльные режиму ультраправые “наблюдатели” признали итоги выборов.
5 марта 2012 года около 25 тыс. человек приняли в Москве участие в манифестациях против фальсификации президентских выборов. Для самого Путина период с декабря 2011 по март 2012 года стал временем выбора. Он мог прислушаться к критике парламентских выборов. Или согласиться с итогом выборов президентских и победить на них во втором туре. (Победа в первом туре голосования была исключительно вопросом гордости.) Или усвоить, что верховенство права и преемственность власти заботит многих. Но Путин, по-видимому, воспринял все это как личное оскорбление.
Он предпочел соблюдению закона временную иллюзию победы в первом туре, а мнениям сограждан – собственное самолюбие. Медведев услужливо заметил, что вообще все российские выборы “не стерильны”. Путин, отвергнув принцип “один человек – один голос” (но настаивая, что выборы сохранятся), проигнорировал выбор своих сограждан – и при этом попросил у них в будущем ритуальной поддержки. Таким образом, он перенял отношение Ильина к демократии и отказался от “слепой веры в количество собранных голосов и в его политическое значение” (Ильин), причем открыто признал это: побеждает тот, кто прибегает к обману.
В 2000 году сказочный герой Путин занял пост президента. В 2012 году он возвратился как мстительный губитель верховенства права. Решение Путина открыто сфальсифицировать выборы оставило российскую государственность в состоянии неопределенности. Его приход на пост президента в 2012 году стал началом кризиса сменяемости власти. Поскольку нынешний правитель отменил будущее, настоящее будет длиться вечно.
В 1999 и 2000 годах Кремль назначил необходимым врагом чеченцев. Теперь лидер замиренной Чечни занял важное место в структуре путинского режима. После фальсификаций на выборах 2011 и 2012 годов внутриполитические неурядицы стали постоянными, и потребовался надежный враг. Пришлось объявить о причастности протестующих к неким враждебным внешним силам, чтобы представить их (а не Путина) угрозой российской государственности. Акции протеста подали в отрыве от проблемы внутренней политики, порожденной Путиным, и связали с иллюзорной опасностью для суверенитета. “Политика вечности” требует неразрешимых (ведь они надуманные) проблем – и порождает их. В 2012 году такой надуманной проблемой стали для Кремля планы ЕС и США по развалу России.
В обиход вернули “загнивающий Запад”, любимое пугало Леонида Брежнева. Но в этот раз “развращенность” обрела отчетливый сексуальный оттенок. Ильин называл несогласие с его мнениями “извращением” (имея в виду гомосексуальность). Век спустя первой реакцией Кремля на выступления демократической оппозиции стало аналогичное заявление. В 2011 и 2012 годах те, кто хотел учета своего мнения на выборах, предстали не гражданами, настаивающими на соблюдении закона, уважении к себе, сохранении своего государства, а безмозглыми агентами мирового порока, деятельность которых угрожает невинности народного организма.
6 декабря 2011 года (на следующий день после первого митинга в Москве) Дмитрий Медведев, занимавший пост президента, сделал ретвит записи, буквально гласящей, что лидер манифестантов – “тупо баран еб@ный в рот”. Готовящийся снова стать президентом премьер-министр Владимир Путин заявил на российском ТВ, что принял белые ленточки манифестантов за презервативы, и назвал протестующих “бандерлогами”. Во время визита в Германию он объяснил удивленной Ангеле Меркель, что российская оппозиция – это извращенцы. Министр иностранных дел Сергей Лавров заявил, что правительству пришлось выступить против гомосексуальности, чтобы защитить невинность российского общества.
Владимир Якунин, наперсник Путина, развернул баранью метафору в целую геополитическую теорию. По мнению Якунина (изложенному им в ноябре 2012 года в большой статье), России вредят заговорщики, которые с начала времен контролируют ход истории. Эта глобальная группа распространяет гомосексуальную пропаганду ради уменьшения рождаемости в России и сохранения западного могущества. Признание же прав геев – это политика, направленная на превращение россиян в “стадо”, безусловно послушное “классу глобальных олигархов”.
