Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
дела у мальчиков.
– Можно мне пойти с вами?
– Оставайся с матерью.
Шолто уже оправился от морской болезни. Он потягивал кофе и ел жесткое печенье, но был очень бледен. Конвей переодевался в сухую одежду.
– О, Аделина! – воскликнул Шолто. – Лучше бы мы никогда не отправлялись в это плавание. Скорее всего, мы пойдем ко дну. Ах, как бы мне хотелось вернуться в Ирландию к маме, папе, Тимоти и всем остальным!
– Чепуха, – сказала Аделина, садясь на край койки. – Через несколько дней ты будешь над этим смеяться. Вот, ешь свое печенье.
Она взяла из его руки печенье, отломила кусочек и положила ему в рот. Мальчик расслабился, и она накормила его остатками печенья, словно младенца.
Затем она повернулась к Конвею и попросила:
– Пойди поищи Филиппа и скажи ему, что он мне нужен. Просто скажи, что я должна его видеть и это очень важно.
– Зачем он тебе нужен?
Она бросила на него повелительный взгляд:
– Делай, что тебе сказано, Кон.
– Очень хорошо. Но он, скорее всего, не придет.
Конвей так тщательно повязал галстук, как будто собирался нанести визит.
– Ну, ты и щеголь! – ахнула Аделина. – Подумать только, возишься со своим галстуком, а мы скоро окажемся на дне!
Шолто уткнулся в подушку.
– Ты же сказала, что все хорошо. Ты же сказала, что мы будем смеяться над этим! – всхлипывал он.
– Добилась своего! – вскрикнул Конвей.
Он открыл дверь и вышел в коридор, но из-за качки дверь за ним никак не закрывалась. Аделине пришлось пойти и навалиться на нее всем весом.
Она вернулась к Шолто.
– Ты же знаешь, я пошутила, – успокоила она его. – Если бы я думала, что мы идем ко дну, разве я выглядела бы такой веселой?
– Ты не выглядишь веселой. Ты выглядишь странно и дико.
Она положила голову на подушку рядом с ним.
– Я выгляжу странно, – сказала она, – потому что думаю, что Кон заигрывает с малюткой Камерон. Поэтому я его и отослала, – чтобы расспросить тебя, Шолто: он говорил ей, что она хорошенькая? Он что, заигрывал с ней?
Зеленые глаза Шолто ярко сверкали.
– Именно так! Мы никогда не остаемся наедине, но он способен на все. «О, да ты прелесть, – сказал он. – О, какие длинные светлые ресницы. Подойди ближе и коснись ими моей щеки!»
– А что она сделала?
– Она коснулась. А он положил ей руку на грудь.
– И она не возражала?
– Нет. Она выгнула шею, словно кобылица, которую поглаживают. И глаза у нее округлились, как у кобылицы. Но она невинна, а Конвей нет. Он мог бы кое-что рассказать мальчишкам из английской школы.
Аделина хмуро сдвинула брови.
– Я скажу матери Мэри, чтобы она держала ее подальше от этого негодяя.
– Ну, если корабль идет ко дну, Аделина, они вполне могли бы наслаждаться жизнью.
– Корабль не идет ко дну!
Открылась дверь, цепляясь за нее, внутрь заглянул Конвей и сказал:
– Филипп пошел в вашу каюту, он мокрый, как мышь.
– Кон, входи и закрой за собой дверь.
Он закрыл дверь и встал перед ней, бледный и улыбающийся.
– А теперь, – сказала она, – больше никаких шалостей с Мэри Камерон! Если я об этом услышу, скажу Филиппу, и он так тебя встряхнет, что у тебя зубы застучат. Тебе должно быть стыдно – кружить голову ребенку!
– Что тебе наговорил этот врунишка? – спросил он, холодно смотря на брата.
– Мне не потребовалось узнавать это от него, – сказала Аделина. – Она сама мне сказала, что только сейчас выяснила, что она хорошенькая, и я наблюдала за тобой. Все, хватит об этом!
Он постарался открыть дверь и высокомерно выйти, но внезапный крен судна швырнул всех в один угол. На мгновение они вцепились друг в друга, затем она произнесла, крепко прижимая брата к себе:
– Ты будешь хорошо себя вести, правда, Кон, милый?
– Да, обещаю тебе.
Он проводил ее, а затем, склонившись над братом, нанес тому с полдюжины ударов, каждый сильнее предыдущего. Как ни странно, вместо того, чтобы вернуть болезнь, удары оказали оздоравливающее действие, так что уже через полчаса братья снова стояли на палубе и наблюдали за матросами, поднимавшими паруса, вновь пренебрегали опасностью, радуясь жизни, поскольку вышло яркое солнце и пенные волны терзали корабль уже менее жестоко.
Увидев Мэри, они отвернулись от нее. Мэри, в свою очередь, казалось, была занята собственными мыслями. Мать держала ее при себе.
Аделина обнаружила, что Филипп стоит посреди каюты в мокрой мятой одежде с прилипшими ко лбу волосами и ждет ее. Он отрывисто спросил:
– Зачем ты посылала за мной?
– Беспокоилась о тебе.
– Я стою и жду тебя.
– Всего несколько минут! Я была с Шолто, он болен.
– Как и все. Я изверг свой завтрак. Что ты от меня хочешь?
– Я хочу, чтобы ты переоделся в сухое.
Он повернулся к двери.
– Если это все…
Она схватила его за руку.
– Филипп, не ходи. Ты погибнешь!
– Если бы это могло убить меня, я был бы плохим солдатом.
– Но что ты можешь сделать?
– Прежде всего придать храбрости пассажирам третьего класса и восстановить порядок. Они на грани паники. Что касается тебя, то ты могла бы прибраться в каюте. Здесь бардак!
– А чего ты ждал? – закричала она. – У меня больной ребенок! У меня полумертвая няня. Мне нужно было навестить миссис Камерон! Я должна заботиться о своем младшем брате! Я очень беспокоюсь о тебе. От стюардессы никакой пользы, она только сплетничать способна. В корабле течь! А ты просишь меня прибраться в каюте!
Она гневно принялась хватать одежду и рассовывать ее по ящикам и вешалкам.
– Я не просил тебя сердиться, – сказал он.
– О, я не выхожу из себя! Я совершенно спокойна! Я в абсолютном порядке!
– Тогда почему бы тебе это не сделать?
Не успела она ответить, как попугай, который, нахохлившись, сидел на крышке раскачивавшейся клетки, почувствовав волнение Аделины, издал возмущенный вопль и стал неистово метаться по каюте. Волнение воздуха, вызванное его крыльями, только усилило общую нервозность. Попугай уселся на медный кронштейн, перевернулся вниз головой и, повиснув так, разразился потоком проклятий на хинди.
– Харамзада! – верещал он. – Харамзада! Чор! Инфлатун! Инфлатун!
– Иногда я жалею, что мы взяли с собой эту птицу, – произнес Филипп.
– Осмелюсь предположить, что да, – ответила Аделина. – Осмелюсь сказать, что ты жалеешь, что взял с собой и меня. Тогда бы кораблекрушение состоялось в самом образцовом виде. Ты можешь…
Лицо Филиппа смягчилось.
– Аделина, – сказал он. – Ты доводишь любую ситуацию до абсурда. Хватит, милая, не будем ссориться.
Он обнял ее и коснулся губами волос.
– Найди мне
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
