не встречала даже в цветочных отделах моего города, разве что видела в романтических телесериалах.
На столе в небольшом пластиковом ведерке красовался букет, цветов было столько, что они, буквально закрывали добрую половину столешницы.
Офигеть!
Я подошла ближе, неуверенно коснулась нежного бутона бархатной розочки ярко алого цвета, наклонилась, вдохнула удивительный аромат. Мой взгляд упал на небольшую прямоугольную открытку, вложенную в бумажную упаковку. Я тут же отстранилась, с губ сорвался нервный смешок.
И как я сразу не поняла? Букет не мне. Работники, скорее всего, перепутали номера.
Я осторожно достала прямоугольную картонку, перевернула.
«Спасибо, Мать Тереза,» — было напечатано на обороте.
Мажор!
Сотрудники санатория ничего не перепутали, эта красота, действительно, была адресована мне. Положив открытку на стол, я наклонилась к букету, «зарывая» нос в обилие цветочных бутонов. В душе разливалось приятное волнение.
В столовой я время от времени обводила взглядом зал, желая увидеть слепого и его сопровождающего, но они нашли меня сами.
— Даринка, привет, — Толик, как обычно был на позитиве, — к тебе можно?
— Нужно, — улыбнулась я.
Сопровождающий опустил поднос на стол, усадил Семена напротив меня.
Я внимательно проследила за тем, как Анатолий размещает посуду и приборы: тарелку с супом парень поставил перед слепым, справа на салфетке расположил ложку и вилку, чуть дальше — второе, слева — хлеб.
Вот, оказывается какая у них схема.
Позавчера, я оставляла все блюда на подносе и подавала слепому то, что он просил.
— Чай, кофе? — поинтересовался Толик.
— Чай черный с кусочком сахара, — сказал Семен.
Как официанту.
Я поморщилась, но потом одернула себя. По сути, Анатолий являлся обслугой слепого и получал за это хорошие деньги, поэтому подобный тон парня был вполне уместен.
— А тебе? — отвлек меня от размышлений Толик.
— Мне, — я немного растерялась, — мне не надо, я сама схожу…
— Да, ладно, не парься так, дай за тобой поухаживать, — усмехнулся парень.
— Хорошо… Мне тоже тогда чай, только два кусочка сахара.
— Сладкоежка? — улыбнулся сопровождающий.
— Ну, да…
Анатолий ушел за чаем, а я повернулась к Семену, чтобы поинтересоваться, как он себя чувствует.
— Толик, кстати, женат, — буркнул слепой.
— Что? — я не сразу поняла, к чему он клонит.
— Женат он, двое детей, — уточнил парень.
Причем тут это? Он… ревнует. Пф-ф, да не может быть.
— Дети это хорошо, — улыбнулась я. Сменила тему, — как ты себя чувствуешь?
— Ничего, — фыркнул Семен, — дрых почти до обеда. Ты как?
— Нормально.
— Букет получила?
В памяти тут же всплыла офигительная красота, что сейчас благоухала на столе в моем номере. Я улыбнулась:
— Да, спасибо, он очень красивый… Только, это лишнее, правда.
— Это уже мне решать, — отрезал слепой. — Какие планы?
Планы? Кажется, до букета я куда-то собиралась…
— Погода хорошая, — ответила я, — хочу до пляжа дойти.
— До пляжа? — Подошедший к нам Толик поставил передо мной чашку. — Его с собой возьмешь? А то мне надо в город смотаться.
— Как я понимаю, мнение инвалида не учитывается, — буркнул Семен.
Совсем недавно я хотела держаться подальше от этого симпатичного наглого парня, но сегодняшний случай с таблетками, когда Семен был таким настоящим, без мажорской мишуры и колючей проволоки психологической защиты, кажется, все изменил… Я даже готова была пожертвовать планами…
— Почему? — посмотрела я на слепого. — Могу потом сходить…
— И в каком институте готовят таких самоотверженных педагогов? — беззлобно съязвил парень.
— А в каком — таких самовлюбленных специалистов по кредитованию? — не осталась я в долгу.
— «Один — один», — улыбнулся Семен, — так и быть, пойдем на пляж.
Сердце по-детски радостно подпрыгнуло в груди. Здравый смысл попытался погрозить пальцем, воззвать к разуму, но сейчас его совсем не хотелось слушать.
Толик достал из кармана карточку, протянул мне:
— Вот и хорошо, буду через час, найду вас на территории.
— Значит, чай был банальным подкупом? — поинтересовалась я.
— Расколола, чертовка, — вздохнул сопровождающий. — Приятного вам аппетита. Я пошел.
Толик подмигнул мне, убрал руки в карманы и, что-то напевая себе под нос, направился к выходу.
Вот это отношение к жизни! Завидую.
— Выходит, мы снова остались вдвоем, — подытожил Семен, возвращаясь к обеду.
— Выходит, что так…
Я тоже подцепила вилкой немного риса, в мысли закрался червячок сомнения: «А рад ли он тому, что остался наедине со мной?»
— Если я тебе надоела…
— Дарина, — остановил меня парень, — не говори ерунды. Ты прекрасная альтернатива… Хотя, нет, я снова выбираю не те выражения.
Слепой задумался на пару секунд. Я замерла, даже боясь предположить, что сейчас услышу.
— Ты хорошая компания, приятный собеседник, — Семен усмехнулся, — что удивительно для девушки.
Нужно было что-то ответить.
— Здорово! Я дождалась от тебя комплимента.
— Я могу, — он снова усмехнулся, — иногда.
Пляж встретил нас большим количеством гостей санатория. Мне даже с трудом удалось найти свободные шезлонги.
— Судя по шуму, здесь многолюдно, — сказал Семен.
— Да, — кивнула я, доставая из пакета полотенце и расстилая его на шезлонге парня, — садись.
Я взяла Семена по локоть, помогла осторожно усесться на приготовленное для отдыха место. Слепой улыбнулся:
— Ты сейчас, как моя мама, она тоже…
Он замялся, а я затаила дыхание. Возможно, сейчас я услышу от Семена что-то очень личное.
— Она всегда проявляла обо мне заботу, — продолжил слепой, — как ты сейчас.
— Она осталась в городе? — поинтересовалась я.
— Нет…
Я заметила, как напряглось его лицо, поняла, что зря спросила, но было поздно.
— Она умерла, когда мне было десять. Рак…
— Я не знала, прости…
— Ничего, — парень тряхнул головой, сменил тему, — надеюсь, ты в воду меня не заставишь лезть?
— Нет, — ответила я, присаживаясь на соседний шезлонг и наблюдая, как какой-то дедушка спускается с пирса и погружается в воду по шею, — здесь глубоко, а я не очень хорошо плаваю.
— Значит, представим, что мы на заграничном курорте, — Семен красивым движением снял футболку и растянулся на шезлонге, — коктейльчик принесешь?
Блин… Этого я не учла.
Кажется, я снова зависла, правда, не так безнадежно, как в тот раз, когда впервые увидела этот эталон мужской безупречности. Взгляд непроизвольно заскользил по красивым бугоркам натренированных мышц. В мысли закралось бессовестное желание прикоснуться, почувствовать под пальцами гладкость его кожи и эту «брутальную сталь». Я сглотнула, тряхнула головой, стараясь отогнать навязчивые образы, буркнула:
— На жаре пить вредно.
— Ответила так, словно тут есть коктейли, — усмехнулся слепой.
— Палатка с напитками есть, но максимум, что я тебе принесу это минеральную воду.
— Мать Тереза.
— Мажор.
Я тоже сняла футболку с шортами, осталась в раздельном купальнике, старательно отводя взгляд в сторону, заметила, как расположившиеся рядом женщины «за тридцать» пялятся на слепого, весьма откровенно.
— Пойду, наверное, искупнусь…
Они и на меня смотрели
