она делает не так.
Мне просто. Нужно. Потрахаться.
Проветрить чертовы мозги и выбить ту дурь, которая появилась. Внезапно и неожиданно.
В первую встречу я ее хотел.
Нет! Бред. Полнейший.
У меня просто недотрах. Сколько мы с Диной не виделись? Неделю? Вот отсюда и эти дурацкие мысли. Встает на любую бабу с сиськами. У сталкера они тоже есть. Третьего размера, как минимум.
Снова не о том думаю. Отвлекаюсь на Дину. На ее налившуюся грудь, на узкую талию, на широкие бедра.
— Возьмешь в рот?
Она кивает, призывно опускаясь на колени. Я дергаю пряжку ремня, расстегиваю пуговицу, предвкушая, как ее пухлые губы обхватят мой член, когда в дверь стучат. Едва слышно, но стук почти сразу повторяется уже громче. Дина тут же заматывается в полотенце, а я с шумом втягиваю воздух и иду открывать.
Дверь распахиваю так сильно, что та норовят слететь с петель. Собираюсь послать пришедшего нахер, но застываю от шока в дверном проеме. По ту сторону не прислуга, не отец и даже не его будущая женушка. Там она. Говорю же, сталкер… Идиотка, не понимающая слова “границы”.
— Я тут, — мямлит. — Я хотела.
На ней все еще моя толстовка. Интересно, она только что пришла и поэтому ее не сняла, или…
— Пошла на хер! — заявляю, захлопывая дверь перед ее носом.
Глава 12
Соня
Темное деревянное полотно захлопывается слишком неожиданно. Я надеялась, что после случившегося Тан не будет настроен так категорически, но он, кажется, стал относиться ко мне только хуже. Его посыл предельно ясен. Мне остается развернуться и уйти в свою комнату.
С трудом подавляю необъяснимое желание постучаться еще раз и иду в свою комнату. Уже там сбрасываю с себя его толстовку. Делаю это молниеносно, внезапно осознав, что так и приперлась в ней к нему. Может, именно это ему не понравилось? Это разозлило? Может, я должна была принести его кофту в руках, а не прийти с извинениями прямо в ней?
Столько вопросов рождается в голове и ни единого ответа. Я нервничаю, не зная, как поступить. Складывать кофту и идти к нему снова или…
Прихожу в себя уже у двери. Не дав времени подумать, опускаю ручку вниз и собираюсь выйти, когда слышу звонкий женский голос:
— Когда в следующий раз тебе приспичит потрахаться — не звони мне!
Я застываю у двери. Желание выходить и сообщать о себе резко пропадает. Получается, когда я приходила к Тану у него в комнате была девушка? Мое разыгравшееся не на шутку воображение в красках рисует мне всевозможные сцены, что могли там происходить.
Девушка пулей пролетает мимо моей двери. Я прячусь за стеной, думая, что Тан последует за ней, но после ее стремительного удаления звучит лишь оглушающий хлопок двери в его комнату и звук закрываемой защелки. Видимо, его царскому величеству не подобает бегать за простыми смертными.
Отчего-то злюсь еще больше. Девушка мне незнакомая, я даже не успела ее рассмотреть, так быстро она последовала к выходу, но мне почему-то становится за нее обидно. Получается, он такой не только со мной, по сути навязанной сводной сестрой, но и с другими людьми. А друзья? Те, которые с ним постоянно сидят на обеде в столовой, они тоже подвергаются жгучей ненависти?
Стук в мою дверь едва не заставляет меня закричать. Не знаю, как сдерживаюсь, когда в комнату входит женщина средних лет. Мама познакомила меня с прислугой в доме, но их имена я запомнила плохо.
— Ужин готов. Мой рабочий день подошел к концу, так что я ухожу.
— А… вы говорили Стасу, что уходите?
— Он не интересуется такими вещами, — она пожимает плечами, а затем добавляет, понизив голос почти до шепота: — Мы стараемся лишний раз ему не надоедать.
Ну вот что он за человек, а? Если его даже прислуга боится трогать?
— Стас всегда таким был?
— О, думаю, вам лучше спросить об этом у Богдана Петровича, — отвечает испуганная женщина.
Киваю. Конечно, стоило предположить, что она ничего не скажет, хотя я надеялась выведать хоть крупицу информации. Спросить о Тане у Богдана Петровича кажется выше моих сил. Не представляю даже, как начать такой разговор. С каких слов? Да и стоит ли? Он ведь начнет расспрашивать, а если я признаюсь что просто хочу подружиться с его сыном, начнет давить уже на него, а это… это точно не пойдет на пользу нашему перемирию.
Прочтение написанных в университете конспектов занимает у меня несколько часов после чего я спускаюсь к ужину. Мама написала мне сообщение, чтобы не ждали их, так как они вернуться поздно. Тана, разумеется, не зову. Решаю, что он сам спустится. Должен же он проголодаться с обеда?
Тем не менее, даже после того, как стрелка часов переваливает десять, из его комнаты по-прежнему не доносится ни звука. Ловлю себя на том, что даже дышать перестаю и прислушиваюсь. Тишина.
Тан точно не оценит, но я все же встаю с кровати и следую на кухню. Разогреваю приготовленные умелыми руками прислуги блины с мясом, делаю чашку чая и поднимаюсь на второй этаж. У двери, которую не так давно нагло захлопнули перед моим носом, останавливаюсь. Убеждаю себя, что ничего хуже уже случившегося не произойдет. В худшем случае Тан пошлет меня еще раз. Разорвет всякую возможность наладить наши отношения и выбьет из меня жалость, что прямо сейчас толкает на отчаянный поступок.
Я стучусь в его дверь.
Снова.
На этот раз в своей одежде. Его толстовка осталась в моей комнате, но я обязательно скажу ему, что…
Щелчок замка в повисшей тишине дома звучит как взведенный курок у виска. Я вздрагиваю, но пути назад нет. Как только дверь открывается, решительно шагаю внутрь. Не собираюсь ждать, пока он выставит меня и снова не позволит вставить ни слова.
— Аккуратно, горячий чай. Кипяток, — говорю как можно громче.
Тан отступает. Отходит от двери, так что я могу беспрепятственно пройти внутрь комнаты. То, что он не ловит меня и не выставляет обратно в коридор — хороший знак.
— Я подумала, что ты тут голодный, — продолжаю тараторить в надежде заговорить его. — На добро отвечать добром, так ведь? — зачем-то спрашиваю и тут же добавляю: — Ты не подумай, я не навязываться, я просто принесла тебе поесть. Блинчики очень вкусные
