ей чертовски повезло получить отлично сложенного Санту. Сейчас я безумно рад, что не бросил поддерживать свою физическую форму, когда вылетел из спорта. Как бы врачи не уверяли меня о чуде, я в него не верил. Трезво оценивал свои шансы вернуться в большую игру.
Хантер проскальзывает пальчиками между шестью кубиками пресса, и почти бесцеремонно опускает свою ладонь на мою выпуклость в области паха. Теперь стону я.
Боже, эта девчонка окончательно сведет меня с ума. Вот сейчас Хантер похожа на ту, чьи фотографии я смотрел в интернете, как и на ее полках в доме. Дерзкая, уверенная и сексуальная. Полностью характеризующая свое имя — Хантер.
— Черт, Хантер, ты сумасшедшая, — безжалостно разрываю наш поцелуй и рычу в губы девушки, когда она запускает свою руку под мои боксеры, обхватывая пальцами эрегированный член.
— Тебе не нравится? — спрашивает она, распахивая в удивлении глаза и смотря на меня словно олененок Бэмби.
— Если хочешь, чтоб я уже сейчас кончил в собственные трусы, то ты в верном направлении.
— Хорошо, — произносит девушка, выпуская мой член и высвобождая свою руку от боксеров и джинсов, но тут же принимается расстегивать пояс моих брюк, и я улыбаюсь. Это просто какой-то неугомонный дьяволенок.
— По ускоренному курсу? — спрашиваю я.
Мне казалось, что Хантер одна из тех девушек, кто предпочитает долгие и жаркие прелюдии, много поцелуев, ласк тела, и лишь после самое сладкое и долгожданное — погрузить свой гудящий от желания член во врата рая.
— Ты против? — спрашивает она.
— Нет.
Я приподнимаюсь и стягиваю через голову свитер, откидывая его в сторону. Если мне предлагают сразу перейти к сладкому и вкусному десерту, кто я такой, чтоб от него отказываться.
— Давай разденем тебя, — произношу я, и Хантер тут же вытягивает руки над головой, предлагая снять с нее худи. Я широко улыбаюсь. — Не знаю на чей счет записывать комплимент. На свой, что ты так желаешь меня, или же — дивану, чтоб поскорее с него убраться.
— Плевать на диван, — говорит она.
— М-м-м, — играю бровями, — значит, на свой счет.
Я стягиваю с Хантер худи и откидываю к своему свитеру, а затем подхватываю девушку и усаживаю ее на спинку дивана и, встав на колени на сидение, размещаюсь между женских разведенных ног.
Припадаю губами к ее изгибу талии, касаясь мягкой бархатной коже. Поднимаюсь вверх, покрывая поцелуями каждый дюйм ее тела.
Не знаю, какой была подруга Хантер, но черт возьми, ей нужно быть чертовски горячей и сексуальной, чтоб Дэвид так поступил. Но вряд ли та стерва могла затмить Хантер, иначе будь она чуточку лучше ее, то под ней должен был плавиться лед. Когда мы уходили из Центрального парка, — лед оставался льдом. Так что это Дэвид был мега придурком. Чему я непомерно рад. Иначе б сейчас я не касался самого прекрасного женского тела.
Поднимаюсь выше — до груди, приподнятой атласным бюстгальтером. Справляюсь на раз-два с застежкой на спине и получаю рождественский подарок.
Привлекаю Хантер к себе и припадаю к манящей округлой груди, обхватывая губами затвердевший сосок, и посасываю его, скользя по нему языком.
Девушка стонет и выгибается от ласки. Ее пальчики скользят в мои волосы, привлекая голову к себе.
Это самая обалденная грудь, которой я касался. Обычно вокруг меня крутились девушки, в ком не было ни грамма натуральности. Сделанные сиськи, губы, задница. У Хантер было все свое.
Зажимаю между зубов ее сосок, и девушка протяжно стонет и стискивает меня ногами.
— Давай избавим тебя от остальной одежды. — Отстраняюсь я и принимаюсь стягивать с Хантер джинсы, минуя ее растерзанные колени и поврежденную ногу. Следом избавляю ее от трусиков.
Легкий румянец окрашивает ее щеки, стоит Хантер оказаться абсолютно голой передо мной. Она божественная. Красивая. Сексуальная. Мой член еще больше затвердевает от желания, а ткань боксеров впиваются в яйца.
— У тебя есть презервативы? — отрезвляет меня Хантер своим вопросом. — Я не пью противозачаточные таблетки.
Черт. Черт. Черт.
Хантер свела меня с ума, что я совершенно не подумал об этом. С собой я точно ничего не прихватил, поскольку не намеревался трахнуть мисс врушку. По крайней мере точно не в первый день нашего официального знакомства.
Черт!
Вряд ли мне следует сообщать Хантер, что я чист, и предлагать заняться сексом без защиты, уверяя, что я успею вовремя вытащить и не кончу в нее. Если все еще секс как-то брезжит на горизонте, то скажи я это, тут же окажусь по другую сторону двери.
— В столе на кухне должны быть презервативы, — сообщает она, — но я не уверена, что они подойдут по размеру.
Если б над моим членом не нависло осознание, что на этом все, я б улыбнулся. Надеюсь, это был комплимент в мою сторону, а не то, что имеющаяся резинка будет болтаться на мне, как кружево.
— В машине! В твоей машине.
Боже! Точно! Я же был на машине Ноа. Если у него припрятано сокровище, то я буду весь год молиться, чтоб любая понравившаяся девушка целый год делала ему минет.
— Минутку.
Я буквально галопом мчусь к своей машине, прокручивая в голове мысли: пусть в пикапе будут презервативы, пусть в пикапе будут презервативы.
Когда открываю машину, то первым делом лезу в бардачок.
Кроме хлама у Ноа там ни черта нет. Опускаю солнцезащитный козырек, и на сиденье вываливаются два пакетика.
— Боже, пусть та девчонка позволит моему брату себя трахнуть, — произношу я, будто мантру.
Хватаю презервативы, закрываю дверь и возвращаюсь обратно в дом, надеясь, что Хантер не передумала, и мои синие яйца не ждет очередной сюрприз.
Вхожу в дом и понимаю — облом. Хантер уже не сидит на спинке дивана, где я ее оставил. Однако, я нахожу девушку на самом диване, прижимающую к обнаженному телу свое худи.
Мои надежды рушатся, но член пока верит в рождественское чудо.
Я смотрю на Хантер и присаживаюсь на край дивана. Хочу спросить, что случилось, но девушка опережает меня.
— Я не понимаю, что на меня нашло.
— О чем ты?
— Я же даже не знаю тебя. И я не сплю с первым встречным. У меня даже Дэвид был один. Не понимаю, что случилось со мной.
Не уверен, что и в этот раз она захочет услышать мой ответ, что это нормально. Для меня это было всегда нормальным. На меня вешались девушки, которых я видел впервые, и почему я должен был отказываться от порции удовольствия?
Однако, я — это я, а Хантер — это Хантер. И я искренне
