Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 206
— Хорошо, мамуля, не буду, — не задумываясь, ответил мальчик, обожающий мать и всецело ей доверяющий.
О Тимофее Глухове ходили противоречивые слухи по деревне, и Ваня давно привык к мысли, что это сомнительный человек.
— Ты что, Тимофей, один хлеб собрался есть? — кричал народ. — Вас всего трое, куда вам столько?
Он молчал, словно люди — просто назойливые мухи. Прошёл вдоль очереди, выслушивая, что о нём говорят, и остановился прямо перед Марьей Антоновной и её сыном.
— На, Марья, — протянул он ей одну из сумок. — Это тебе и твоему мальцу.
Вот так номер! Вся очередь мгновенно стихла. Марья Антоновна медленно подняла на него глаза. Его голубой взгляд был не терпящим возражений.
— Чего смотришь? Бери, говорю!
Она вздрогнула. Взглянула на его протянутую руку. Рука была большая, широкая, мозолистая. Рука трудяги.
Потом она глянула на сына. Ванька стоял, разинув рот, и гонял глаза то на одного, то на другую. И снова обратилась к Тимофею.
— Бери же! Кому говорю!
— Да возьми ты, Марья. Всё правильно! Бери! Тебе пацанёнка кормить надо! Бери, родная! — зашумел народ.
Она протянула руку и, обжигаясь о шершавые пальцы Тимофея, взяла сумку.
— Гордячка какая… — пробубнил Глухов и оскалился наподобие улыбки.
— Спасибо, Тимофей. Я сейчас деньги отдам.
— Да иди ты… со своими деньгами, — нахмурился он и ушёл в сторону дома по тропинке.
— Мам, это что сейчас было? — спросил Ваня, когда Тимофей не мог уже их слышать.
— Не знаю…
Они побрели к дому, удивляясь и не представляя, что и думать. Но тут их ждала ещё одна неожиданность. Возле их калитки курил Тимофей. Пока они подходили, смущённая Марья Антоновна рассмотрела Глухова. Крепкий, жилистый, в бежевой рубахе с закатанными до локтей рукавами, с расстегнутыми до середины груди пуговицами, в плотных, выгоревших на солнце, чёрных штанах, на коленях почти протёртых, в чёрных чунях на босу ногу. Волнистые тёмно-русые волосы свалялись от пота и торчали смешными завитками в разные стороны.
Когда они подошли, он бросил окурок в траву и растёр его.
— Ты иди, малец, в дом, хлеб отнеси. Я поговорю с твоей мамкой пять минут и верну тебе её в целости и сохранности.
Ваня посмотрел с недоверием на мужчину, взял хлеб и понёс к дому. Мать сказала ему вдогонку:
— Не волнуйся, Ванюш. Я сейчас приду.
Когда мальчик скрылся в доме, Тимофей приблизился к Марье Антоновне, облокотился одной рукой о забор и посмотрел ей в лицо.
— Слушай, Марья, я вот тут подумал: может, нам с тобой сойтись? Я бы помог тебе с мальцом и по хозяйству.
Она смотрела внимательно ему в глаза. В них промелькнуло что-то тёплое, вполне человеческое. Чувствовался запах его пота и сигарет. Интересно, он сейчас очень огорчится?
— Спасибо тебе, Тимофей, за предложение, но… нет. С Ванькой я сама справлюсь, прокормлю как-нибудь. А с тобой я быть не хочу.
Он весь как-то сразу похолодел и зачерствел.
— Что, рожей не вышел? Противен тебе или не забыла ещё своего Серёгу?
— Нет. Дело не в этом.
— Слава тебе моя не нравится дурная!
— Не люблю я тебя, Тимофей, и боюсь, если честно.
Он приблизился к ней вплотную и хрипло прошептал:
— А я ласковым буду.
И дотронулся кончиками пальцев до её прически. Она почувствовала, как наперекор рассудку снизу живота плеснула стихийная волна желания. Женщина отпрянула от него и отвернулась.
— Между нами шесть лет разницы…
— Ты не меня боишься, Марья. Ты себя боишься. А моя слава, она больше чем наполовину надумана нашим бездельником-народом, которому только бы язык почесать. Какая тебе разница, кто что думает! Ты для себя живи, Марья, по своей совести. Я уверен, однажды обстоятельства повернутся так, что тебе придётся жить со мной. Я чувствую — ты моя женщина, хоть ты это отрицаешь и будешь отрицать. С этого дня ты будешь думать обо мне каждый день. И гадать: каких там ещё наломал Тимка дров?
— Мне бы твою уверенность, — покосилась на него женщина.
Он ничего больше не сказал, развернулся, взял сумку с хлебом и пошёл домой. Она потихонечку, не спеша, тоже двинулась в сторону дома, заметила в окне наблюдавшего за ними Ваню. Что подумал сын? Она зашла на терраску, закрыла дверь, прижалась к ней спиной. Постояла так с минуту, приходя в себя. «Гад какой! Права Лида. Хотел сыграть на чувствах изголодавшейся женщины!»
Когда она зашла в комнату, Ваня с облегчением спросил:
— Что он хотел?
— Он предложил жить с нами, представляешь? Размечтался!
— Ты ему отказала.
— Неужели согласилась бы?
С этих пор Марья Антоновна бежала за хлебом, покупала и поспешно уходила. Избегала встречаться с Тимофеем, хотя, правда, часто о нём думала. Впрочем, он её не преследовал. И ничего плохого ей не делал. Может быть, если бы она тогда согласилась, жизнь бы пошла совсем другой дорогой. И Ванечка был бы сейчас жив и здоров.
VII Август 2001 года.
Палашов беспрепятственно вернулся в дом Милы. Входя, он старался не шуметь, чтобы застать девушку врасплох, но Мила неподвижно сидела за столом лицом к двери, поставив руки на локти и опёршись головой на ладони, и явно дожидалась его. На плечах опять красовалась лохматая кофта — к ночи в терраске стало свежо. Ожила и заговорила первой:
— Извините меня. Я слишком долго на вас глазела… Задумалась.
«Задумалась! Всего-навсего! Да ты, подруга, всё нутро мне перевернула!»
Евгений Фёдорович вымыл руки и сел напротив девушки. Она откинулась на спинку стула.
— Вы красивый мужчина.
«Красивый мужчина» фыркнул.
— Брось. Меня это не волнует.
— Но это может взволновать кого-то другого. Понимаете?
— Ты что же думаешь, я ещё не понял этого за двадцать восемь лет жизни?
— Красивый, но не вежливый. Можно просто поблагодарить и всё.
Палашов снисходительно улыбнулся.
— Хорошо. Спасибо.
— У вас
Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 206
