Прислужница склонила почтительно голову.
— Зовите меня Цуу, — мелодично пропела она красивым голоском. — Господин дракон приставил меня к вам. Я вам помогу во всем! Помогу одеться и привыкнуть к нашему миру.
— Вы и об этом знаете? — поразилась Мэл. Цуу почтительно кивнула, прикрыла глаза.
— Великие Ведьмы, — веско заметила она, — родятся только в Свободном Верхнем Мире. У нас Великую Ведьму замечают еще с рождения и выпивают их дар… или присваивают. Очень скоро. Мы уже привыкли, что господин дракон Алан приносит женщин из Верхнего Мира.
— Их было много? — удивилась Мэлани.
— Очень много, — подтвердила Цуу. — И всех их он относил обратно почти сразу. Ни одна из них не была так велика, как того требовал ритуал.
По мановению красивой ручки Цуу прислужницы оживились, сдвинули шелковую красивую ширму. За ней обнаружилась ванна из крапчатого мрамора, парящая от горячей воды. В лицо Мэл дохнул аромат благовоний и эфирных цветочных масел, а прислужницы развернули перед ней, демонстрируя, алое шелковое одеяние, украшенное черными ветвями с розовыми распускающимися цветами, и раскрыли ларец с украшениями, массивными, блестящими.
— Господин дракон, — вкрадчиво произнесла Цуу, — выражает вам свою сердечную благодарность, уважение и искреннюю симпатию. Отныне ваши волосы будут расчесывать только золотые гребни, мебель будет только из палисандра и сандала, а тело ваше будут одевать только самые дорогие и красивые ткани!
— Ну, — пробормотала Мэл, одуревшая от великолепия драконьих подарков, — пусть будет так.
Прислужницы увлекли Мэл в ванную, щебеча как птички и сыпля комплименты без меры, как туча льет дождь. От горячей душистой воды все мышцы в теле девушки расслабились, Мэл вздохнула свободнее, тая от наслаждения, пока веселые служанки отмывали ее, массировали ее плечи, ступни, неспешно вычесывали золотые волосы Мэл.
Прислужницы то и дело раскрывали перед ее лицом многочисленные ларцы и коробочки, давали понюхать благовония, духи, розовую воду — стоит ли добавлять в ванную? А волосы чем надушить? А массаж сделать с лотосовым маслом или с сандаловым?
— От этого масла, — ворковала Цуу, — кожа станет мягкой и чувствительной! А от этого — белой, все раны и царапины заживут, как и не было…
Мэл краснела, и прислужницы капали в ее ванну чудо-снадобий, и тянущая боль уходила из ее натруженных ног, рук…
— Господин дракон хочет выглядеть благодарным и щедрым, — тянула свою вкрадчивую песенку Цуу, а у Мэл вдруг промелькнула мысль, что «господин дракон» ведет себя как мужчина, которому женщина понравилась, и он хочет украсить ее по-своему… для следующего раза. Для еще одной встречи. Дарит подарки, чтобы привлечь ее внимание. Чтобы завлечь, как мужчины обычно завлекают женщин. От этой догадки Мэл краснела еще сильнее, и прятала лицо, одновременно пугаясь этого драконьего интереса и замирая в томительном сладком предвкушении.
«Зачем ему все эти ухищрения? — размышляла Мэл, пока прислужницы укладывали ее чуть влажные волосы в прическу, скалывая локоны многочисленными золотыми украшениями, устраивая живые орхидеи в ее прическе. — Он же дракон. Он же может взять силой…теперь-то мне бежать некуда. Я вся в его власти. Так зачем эти подарки, наряды? Зачем эти игры? Зачем делать вид, что ему не все равно, что я думаю и чувствую? Зачем изображать заботу?»
Выкупав Мэл, прислужницы завернули ее в нежную хлопковую ткань, осторожно промокая зарозовевшую от теплой воды кожу.
— Госпожа прекраснее утреннего розового рассвета, — щебетала Цуу, когда Мэл увлекали на массажный стол. — Мы приготовим вас ко встрече с господином драконом, и вы будете прекраснее всего, что видели его глаза, и сможете уговорить его на любое…
Мэл, растянувшись на столе, уткнула разгоряченное лицо в бархатную подушку с кистями, думая, что дракона «на любое» уговаривать не надо. А вот отпустить… Сердечко ее заныло. Ну, почему же он обманул?..
***
В столовой у драконов стоял длинный стол черного дерева, отполированный до безупречной мраморной гладкости. Во главе его, в пестром синем халате сидел сам дракон, с аппетитом уплетая весьма роскошный завтрак. Место подле него пустовало; и Цуу, подтолкнув оробевшую Мэл, зашептала, таинственно округлив глаза:
— Господин дракон оказывает вам великую честь, предлагая разделить с ним трапезу. Ну же, смелее! Это великая честь и большое счастье — есть из рук дракона.
Мэл, сглотнув ком, застрявший в горле, нерешительно шагнула вперед, босой ножкой по ковру из лепестков роз, не сводя взгляда с дракона. С первого взгляда она поняла, почувствовала, что перед ней не Алан — Рэй. Тот, кто вчера был мертвым камнем, сегодня радовался жизни.
«Значит, это спасенный решил быть благодарным и щедрым, — подумала Мэл, присаживаясь рядом с драконом на высокий стул из черного дерева, с красивой резной спинкой. — Как мило с его стороны!»
Тысяча мелочей, таких крохотных, едва заметных, говорили о том, что это не Алан. Невероятно похожий на брата, Рэй, однако, не был отмечен шрамом на щеке; кроме того, он казался намного мягче Алана, и неторопливее его. Он с аппетитом ел отменно приготовленное мясо с душистыми травами, и казалось, что каждый вздох доставляет ему удовольствие. Рэй пригубливал красного вина, сверкающего рубином в его бокале, и со вздохом откидывался на спинку стула, жмуря от удовольствия глаза. Каждый миг жизни, заново проросшей в его теле, доставлял ему невероятное удовольствие. Он смаковал — нет, не трапезу, жизнь, — с той же жадной радостью, с какой гурманы пьют коллекционное вино, и на лице его выписывалось что-то невероятное. Счастье, великое счастье.
— Какое это удовольствие, — пророкотал он, отпивая еще из своего бокала, — быть живым! Доброго утра, прекрасная золотая Мэлани, Великая Ведьма.
Он смотрел смеющимися сияющими глазами на Мэл, и та смутилась, стушевалась под его прямым оценивающим взглядом. Рэй рассматривал ее так откровенно, так бесхитростно и с таким восторгом во взгляде, что симпатию его Мэл ощутила так же ясно, как прикосновение. Как если б он обвел овал ее лица рукой, любуясь, словно совершенной статуей, сотворенной великим скульптором.
— Как тебе спалось? — поинтересовался Рэй, промокая красные от вина губы белоснежным поданным полотенцем, покуда перед
