Книга Боня-2 - Дмитрий Олегович Смекалин

спросил Боня Ламиссу. — Ведь вы же так по-человечески разговаривать не можете? — Змеиные тела меньше боль ощущают, — просто ответила змеелюдка. Боня пригляделся и сам болезненно поморщился. Действительно, кругом зияли проплешины на шкурах, некоторые так и вовсе с выхваченными кусками мяса. Да и морды у многих были мятые... — И все ждут, что я им помогу, — пробормотал Боня, — Ладно, хуже не будет... Он изобразил на лице (вполне искренне) сочувствующую улыбку, стараясь выглядеть спокойнее и увереннее, чем чувствовал себя на самом деле. — Эй, красавицы! Станьте еще немного плотнее, чтобы я сразу на всех лекарским артефактом действовать мог. Змеи что-то зашипели. Возможно, ожидали чего-то другого. Но тут вмешалась Ламисса: — Сестры! Сделайте, как деус сказал. Мне, видите, помогло. Как заново родилась! Перестроение заняло неожиданно довольно много времени. Хвосты у всех были длиннющие, волей-неволей возникли их пересечения. Наверное, поврежденным местам тоже доставалось, так как шипели змеи при этом друг на друга и на Боню отнюдь не радостно. Одна и вовсе попыталась выползти к нему из общей кучи, но товарки ее быстро затянули обратно. Наконец, перед Боней застыли два ряда голов, за которыми в хаотическом переплетении, напоминающем вязание макраме, поджимались тридцатиметровые хвосты. Он поднял над головой лекарский артефакт и активировал его. Одновременно и к ламиям уплотненный поток маны направил. Неожиданно, на Боню навалилась дикая тяжесть. Все тело стало как бы свинцовым, ужасно захотелось лечь и уйти в небытие. Даже когда он пыхтел, создавая свои первые килограммы золота, было много легче. Тогда он просто тяжелый мешок в гору тащил, а теперь все тело служить отказывалось. Держался только на морально-волевых. Возможно, помог и флегматичный характер. Во-первых, до него не сразу дошло, как же ему плохо. Во-вторых, никакой паники не возникло, так как поспешных решений он принимать не любил. А тут от навалившейся тяжести и соображалось плохо. Так что он упрямо тащил чудовищный груз, даже не допуская мысли, что может не справиться. Ну, и дотащил. Сколько прошло времени, Боня сказать бы не смог. Наверное, несколько часов. Но, наконец, змеи одна за другой начали выпадать из транса и понемногу шевелиться. Чем больше их оживало, тем легче становилось Боне. Полностью давление не исчезло, но после испытанного казалось уже чуть ли не отдыхом. Стряхивая наваждение, Боня вернулся к реальности. Ламии все превратились в змеелюдок и окружили его плотным кольцом. Ближние при этом норовили прижаться, задние тянули руки — потрогать. — Эй, красавицы, вы на мне всю одежду порвете. А сами, судя по всему, ни в ткацком, ни в швейном деле не сильны. — Боня попытался скрыть за шуткой некоторую растерянность. Может быть, какой-нибудь султан и млел бы, когда его раздевали два десятка красавиц топлес, но и то не факт. Все-таки у красавиц ниже талии были змеиные хвосты. Но Боню даже больше смутило то, что все они казались на одно лицо. Возможно, если привыкнуть, мелкие различия и обнаружились бы, но пока все они казались клонами друг-друга. Даже уже знакомая ему Ламисса в этой толпе полностью растворилась. — Ну-ка, девочки, расступитесь, потом с ним поиграете, — раздался властный голос. — Дайте с ним сначала мама поговорит! Раздвигая толпу, к Боне решительно двинулась одна из змеелюдок. В точности такая же, как остальные. Только где-то успела нацепить на голову золотую диадему. — Наверное, это та жрица, которую Ламисса называла Ламисссой, — догадался Боня. Жрица цепко ухватила его за руку и потащила в пещеру. У входа Боня ее притормозил, нашел глазами в небе сопровождавших его пикси, помахал им рукой и крикнул: — Ждите меня здесь, скоро вернусь! Ламиссса проследила за его взглядом: — Деус при всех регалиях, даже пикси есть. Только маловато их у тебя что-то, дюжины и то не набралось. Но не переживай, эти бабочки быстро размножаются. Тон был уничижительно снисходительным. С Боней так даже преподаватели на экзаменах в университете в старом мире не разговаривали. Захотелось дать нахалке в глаз, но, может, это у нее чувство юмора такое? Есть же такие, богом или природой обиженные. Пока промолчал и, не выражая эмоций, прошел вместе с ней в пещеру. Внутри оказалось несколько довольно просторных залов соединенных переходами и галереями. Возможно, их было и много, но личные покои жрицы оказались четвертыми по их маршруту. Обстановка внутри была спартанской. Одно каменное ложе со спинкой сбоку и все. Нет, в одной из ниш, которых к комнате было целых три, стояла жердочка в виде буквы "т" с высокой ножкой, на которой восседала обычная с виду ворона. — Гамик, — обратилась Ламиссса к вороне, — там с нашим деусом пара пикси прилетела. Ты бы приветствовал гостей, а то они высоко в небе зависли, а я летать не умею. Ворона без единого звука вылетела из комнаты. Жрица тем временем развалилась на каменном ложе, раскинув по нему чуть ли не половину хвоста, а остальную часть аккуратно завернув по полу перед собой. Боня немного замешкался. Больше мебели в комнате не наблюдалось, а садиться на хвост незнакомой змеелюдке не хотелось. Стоять перед ней навытяжку — тоже. — Хорош-ш! Я таких даже никогда и не видела, хоть и прожила немало, — заговорила жрица. — Почти две дюжины ламий за раз обс-служил и не загнулся. А я думала, что больше трех невозможно. А как ты артефактом махал! Очень убедительно выглядело. Если кто не знает, могло бы показаться, что сам магичиш-шь. Надо будет Ламис-су наградить за то, что такое чудо откопала. Но это — потом. Рассказывай, что еще умееш-шь. Да, если еще не понял, жить пока будешь здес-сь, я тебе какой-нибудь коврик в углу постелю. Хотя, если хорошо себя вести будеш-шь, может, иногда и в постель к себе пущ-щу... — А зря ты разговор с Ламиссой на потом отложила, — стараясь сохранять спокойствие произнес Боня. — Или ты всегда незнакомым разумным сначала хамишь, а потом думаешь? Я ведь и рассердиться могу. Боня решительно подошел к скамье: — Хвост подвинь, а то мне сесть некуда! Вместо ответа змеелюдка зашвырнула Боню хвостом в дальний угол комнаты, впечатав его в стену. Благодаря мановому доспеху это было для него неопасно, но все равно неприятно. Боня добавил маны к доспеху и намертво приклеился к стене, изображать мяч для игры в сквош ему не хотелось. Слегка замешкался, думая, как ответить на такую неприкрытую агрессию. Змеелюдка тоже только шипела, видимо,