— Вот ещё! — сморщила носик серебристая лилия. — Может расскажешь нам, почему после твоего вмешательства Лоним больше не разговаривает с Куиджи и даже отказался приходить на его свадьбу? А когда речь заходит о тебе, то Рилекс вообще без возражений соглашается со всем перечнем недостатков Юны Горст?
Сирена отвлеклась от своего воздушного платья и вопросительно поджала губы. Ей больше нравилось, когда Лоним всё-таки спорил с ней по поводу моих качеств.
— Последствия благих намерений, — в ответ передёрнула я плечами. — Это было лучшим решением и меньшим злом.
— Примерь, — вмешалась в спор Фиди, пододвигая мне обувь, больше похожую на связку ремешков.
— Это даже интересно, — растеряла ехидный запал Сирена, наблюдая, как я пытаюсь протиснуться стопой в мягкие обручи из бежевой кожи. — То, как однобоко ты подходишь к решению любых трудностей!
Пока мы со студенткой Эстель вели битву взглядами, Фидерика присела передо мной и помогла — сама затянула мелкие замочки, расправила и перевернула тонкие полоски на лодыжке.
— Спасибо, — поблагодарила я подругу и оценила результат её усилий.
После массивной подошвы сапог босоножки казались какими-то маленькими, прямо крохотными. Нога на невысоком каблуке стояла неустойчиво, то и дело намереваясь завалиться на какой-нибудь из боков. Зато размером обувь оказалась впору. Я подпрыгнула и прикинула, каково будет стрелять из стойки в столь шатком положении. Сморщилась — то ли от ощущений, то ли от осознания того, что Карнеум придётся оставить дома.
— Ещё кое-что, — увлечённая Фидерика буквально накинулась на меня, и я инстинктивно дёрнулась от неё прочь. Но Фиди с удивительным для неё проворством оказалась рядом и обвила широкую ленту несколько раз вокруг моей талии, подбирая вспученные складки и что-то приговаривая себе под нос. Явно не заклинания Нарцины, но и не едкие комментарии в адрес моего выбора, что уже было неплохо.
— Так лучше, — с долей сомнения выдала серебристая лилия, поглаживая свой подбородок.
— Лучше, — встала с ней рядом Фидерика и снова прищурилась. — Нужно волосы подобрать.
Так действительно было гораздо лучше, судя по отражению. Ленты Фидерики служили небольшим корсетом, отчего талия отчётливо обозначилась на фоне бёдер, и даже грудь стала казаться больше. Вдобавок концы лент закручивались в милый бантик где-то за спиной, не оставляя сомнений в нарядной женственности. Дело оставалось за малым — не растерять опрятный вид за поездку на капране до самого приюта Ордена, и Демиург точно останется доволен.
Наряд выглядел законченным, но студентка Уорт не остановилась — она вооружилась ножницами и иглой, аккуратно чикнула оранжевый лиф где-то под мышкой и принялась подгонять платье по фигуре. Сирена фыркнула и удалилась в комнату гигиены — наводить красоту.
Одну тонкую ниточку Фиди велела мне зажать между зубов — объяснила это какой-то нелепой приметой, но я заподозрила, что это для того, чтобы я не отвлекала подругу разговорами.
Я и не отвлекла. Молча стояла бездвижной куклой, которую наряжает заботливая хозяйка. Выполняла короткие команды: повернись, придержи ткань, подними волосы. И думала о том, что роль покорной куклы будет сопровождать меня весь праздник. Только вот сосредоточенная Фидерика, закусывающая от увлечения губу и пыхтящая над каждым стежком, — совсем не претендовала на игры с моей душой и приказы отдавала простенькие. О том, какие приказы будет отдавать Демиург, я старалась не думать, но тоже, как и Сирена, поглядывала на часы с замиранием сердца. Грядущая торжественная ночь нервировала мрачной таинственностью, но я ничего не могла с этим поделать.
Иголка в пухлых ладошках взмывала вверх и снова ныряла в рыжую ткань, прихватывая ленты и собирая излишки материи. Мягкие блестящие локоны Фидерики почти сливались цветом с моим платьем и щекотали каждый раз, когда девушка склонялась слишком близко.
Мне стало неловко.
Всё это время я думала только о себе, принимая заботу Фиди как должное. А ведь она была не обязана помогать! Подруге приходилось возиться со мной вместо того, чтобы самой готовиться к празднику. Я мысленно пообещала себе в следующий раз не экономить на наряде и обязательно спросить совета у той, для кого мода была родной стихией. Даже роднее стихии разума.
— Фиди, — наконец, не выдержала я и выплюнула уже промокшую нить. — Ты и правда настоящий маг Нарцины! Это твоё призвание!
— Настоящих магов Нарцины учат в Мелироанской Академии Благородных Дев. Но туда принимают девушек только благородных фамилий, — Фидерика затянула последний узелок, отрезала нитку и взбила руками неожиданно пышную юбку рыжего платья. — Мне туда не попасть.
— Ты уже всё умеешь, — я покрутилась перед зеркалом, довольная удачным преображением. — Кстати, когда ваша с Куиджи свадьба?
— Мы назначили дату, — просияла подруга. — Отметим прямо в академии, в Церемониальном Зале, на двести девяносто четвёртый день от Красной Луны. Весна — отличное время для торжественной церемонии! Ты ведь придёшь, Юна?
— Конечно, — довольно кивнула я и снова уставилась на отражение. — Ни за что не пропущу свадьбу лучших друзей!
Платье изменилось до неузнаваемости — стараниями Фидерики я выглядела как настоящая высокородная леди: изящная, аккуратная и очень нарядная. Юна Горст и правда стала похожа на торжественную иллюзию самой себя. Даже удивительно, сколько радости мне принес собственный образ.
— Спасибо, Фиди! — не стала я сдерживать странной девичьей эмоции и обняла подругу.
— Я смотрю, ты полюбила праздники, — цокнула вернувшаяся мокрая Сирена. — Каково это — отмечать День Династии, которую прикончила твоя мать?
— О, боги, Сирена! — рявкнула я самое приличное, что пришло в голову. — Надо было отдать тебя таххарийцу! Или той ведьме, что едва не сожрала нас прямо посреди атхавара! Почему-то когда я тебе вдруг понадобилась, ты забыла о преступлении Тезарии Горст и охотно воспользовалась услугами сорокиной дочери! — схватила расчёску и чуть было не швырнула её в подругу, но вовремя одумалась — только угрожающе ткнула гребнем в сторону язвительной леди. — Зачем я только пошла за тобой в это пекло?!
Даже в платье Юна Горст осталась сама собой, и при первой же возможности вооружилась. Но впечатление это произвело только на Фиди — она осторожно сделала два шага задом, опустилась на стул.
Студентка Эстель же не заметила, в какой опасности находится, и не услышала, как запела боевая сталь в ворохе привычной мне одежды. Она вообще, казалось, пропустила гневную речь мимо своих увешанных серьгами ушек. Мокрые потемневшие локоны прилипли к затылку и щекам девушки, но даже это её не беспокоило. Серебристая лилия задучиво перебирала украшения в большой шкатулке. Бусы, ленты, кольца, заколки то и дело покидали своё привычное место и с приятным тихим щелчком падали обратно.
От такого невнимания я рыкнула оскорбление под нос и всё-таки швырнула расчёску — но не в Сирену, а на свою кровать. Троллье дерьмо! Глупо было надеяться, что какой-то браслет исправит наши отношения. Даже мои попытки сберечь её от таххарийца ничего не значили для бывшей подруги. Избалованная леди Эстель не умела признавать ошибок и быть благодарной.
