И он с победными интонациями в голосе изложил зарвавшемуся от собственного величия помощнику губернатора все, что думал по поводу освобождения из-под стражи двоих задержанных пьяных преступников, избивших дежурный милицейский патруль. И еще о том, что им даже были принесены вынужденные, но абсолютно не заслуженные ими извинения со стороны руководства РУВД.
Кривенко молчал. «Что, съел?» — торжествовал про себя Гузиков. Но оказалось, что недолго ему пришлось торжествовать.
Совершенно ледяным тоном, от которого мэру неожиданно стало так жарко, как никогда доселе, разделяя паузами слова, помощник губернатора заявил, что более чудовищных обвинений в свой адрес он никогда не слышал.
Осевшим от сухости голосом Гузиков спросил:
— Но тогда как же?..
— А это вы сами выясняйте у собственных подчиненных, господин мэр. Лично я никогда указаний такого рода никому не давал. А если там, вокруг вас собрались сплошные идиоты, я ничем помочь не могу. Кроме одного. Я перескажу ваш веселый анекдот Григорию Олеговичу и с удовольствием посмотрю, как он отреагирует.
Это ж надо такое придумать? — продолжил Кривенко, но уже не в трубку, а, вероятно, кому-то находящемуся рядом с ним. — Они там в районе у себя совершенно офонарели от собственной безнаказанности! Ты представляешь?.. Да, — снова продолжил уже в трубку, — мнение тут у нас такое, что вы, господа, должны любыми способами, какие сочтете необходимыми, погасить разгорающийся скандал. Иначе... Ну, впрочем, что я вам должен объяснять? И постарайтесь в дальнейшем без провокаций и подстав подобного рода. Не надо, не забывайте, где аукнется, там и откликнется...
Трубка издавала короткие гудки, а мэр все сжимал ее в руке и чувствовал, что его рубашка совершенно мокрая.
Он вернул трубку на место и почувствовал, как в нем снова закипает ярость. Но теперь он уже твердо знал, по какому адресу.
Савелий Тарасович сел в свое кресло, носовым платком вытер мокрый лоб, морщась, поежился от ощущения отвратительной нестабильности из-за мокрой сорочки, но решил сменить ее позже, когда закончит разговор с теми, кто ожидает в приемной.
— Н-ну-с? — сурово начал он, когда все расселись в обычном порядке за столом для заседаний. — Так с кем ты давеча разговаривал, Павел Петрович? С помощником губернатора, да?
— С ним, с Кривенко, с кем же еще? — отрубил Затырин.
— А вот он мне только что сообщил, что понятия не имеет ни о каких задержаниях. И не разговаривал он с тобой. А что, возможно, ты ослышался? Не узнал, с кем беседуешь? Может, тебя, как тупого дурака, вокруг пальца обвели? Чего молчишь?
Лицо подполковника начало багроветь.
— Мне домой звонил... звонили, — заикаясь, поправился он. — И что ж я, голоса Кривенко, что ли, не знаю? А может, он сам испугался! И на меня валит! Никак нет, Савелий Тарасович, я на своем где хотите стоять буду. Он позвонил и приказал! А я исполнил. Если у них там у самих нестыковочка вышла, так это ихнее личное дело!
— А если тебя разжалуют за это вот? — Мэр придвинул к себе газету с отчеркнутыми красным карандашом строчками. — Вот, за превышение с этим, с насилием, тогда как запоешь?
Начальник РУВД молчал. Остальные сидящие за столом не смотрели на него — упирались глазами в полированную поверхность стола.
— Ну а ты что теперь скажешь, Мурадович? — с сарказмом протянул мэр, поворачивая голову в сторону прокурора. — Где ты такого идиота нашел, можешь толком объяснить? Который не только, что называется, ворует, но еще и конкретный адрес, по которому надо искать украденное, указывает? Это что, тоже случайный просчет? Или уже тенденция? Что вы там изъяли у них, ты сам-то в курсе?
— Три компа...
— Ты мне русским языком говори, а не собачьим!
— Ну три компьютера со всеми причиндалами. Плюс дискеты и прочее. Но я еще ничего лично не видел, не успел. Там у меня сначала спецы с информацией разберутся, а уже потом...
— Чего — потом? Оформишь как вещественные доказательства? И временно в кабинеты свои поставишь?
— Ну... А как же иначе? Не возвращать же! Дорогая техника, у Нас такой отродясь не будет. От вас дождешься, как же! Ищите спонсоров! А где их искать? Вон попробовали, так они до такой степени, извини, Савелий Тарасович, нас уделали, что ни в какой бане не отмоешься... И ты тоже! — Он посмотрел на подполковника. — Прибежал! Чуть не задницы им лизал! И вон чем обернулось! Меня надо было слушать! Я с этой сволотой не первый год знаком!
— Помолчал бы уж... — махнул рукой мэр. — Сам хорош! Прочитай, что они про тебя пишут. И это не просто так, это, считай, обращение к федеральному прокурору! У тебя с ним, кстати, как? С областью, я знаю, нормальные вроде отношения. А у них наверху что, не в курсе?
— Я не думаю, что федеральный прокурор станет придавать кляузе слишком серьезное значение. Скорей всего, прикажет Сивцову разобраться, ну а уж мы сами... как- нибудь. Не впервой...
— Дай-то бог... А чтоб не оставлять информационное пространство нашим недоброжелателям, я поручаю тебе, Иннокентий Мурадович, лично проинформировать в «Гласе народа» наше население о том, какие были прокуратурой приняты меры и почему. Объяснить это дело надо спокойно, без лишних эмоций. То-то, мол, и то-то, идет разбирательство, подозреваются в клевете, обстановка требует, ну и как обычно, чтоб успокоить слишком разгоряченные головы. И важно, чтобы люди поняли — это не против них акция, а против конкретных лиц, подозреваемых, и так далее, ясно? А когда следствие закончится, изъятые вещественные доказательства будут переданы их законным владельцам. Обязательно укажи! Мы потом посмотрим что и как, но чтоб нам сейчас не тыкали в физиономии разными вопиющими фактами... Да, и вот еще. Зачем ты, Павел, свою команду на улицы вывел? Тебе что, гэкачепе приснилось? Такты перекрестись и умойся.
— Эти меры были приняты, Савелий Тарасович, — упрямым тоном заговорил Затырин, — по той причине, что сегодня, в середине дня, оппозиция собиралась провести на площади Ильича общегородской митинг протеста. У меня верный источник. Он и проинформировал. Потому и приняты превентивные меры. Вон увидели моих парней на улицах — и сразу всякая охота митинговать без специальной на то санкции у них отпала. У вас просили разрешение на проведение митинга? Нет! Я специально интересовался. И сам я тоже не в курсе, меня в известность не ставили. А закон есть закон. Не хрен без команды глотки драть!
— Ну смотри, Затырин, как бы не обернулось дело этим твоим любимым афронтом. Подставишь ты нас, никто тебя защищать больше не станет. Убери людей!
— Слушаюсь, — недовольно ответил подполковник.
— А что мне с заявлением делать? — спросил прокурор.
— С каким?
— Да от этой, от Котовой, по поводу вчерашнего обыска. Я пока держу его у себя, а окончательного решения не принял, думал посоветоваться.
