к энергии, которая от него исходит, когда он в таком состоянии. Обнаженный и красивый. Он возвышается надо мной, глядя на меня темным взглядом, который каким-то образом еще и полон огня. Он изучает мое лицо, облокачиваясь на одну руку, его широкие плечи напрягаются, и следующее, что я чувствую это то, как он входит в меня.
Ох!
Сладкое, упоительное давление.
Я смотрю на него с благоговением. Это чувство. Медленное, интенсивное наполнение. Такое отличное от первого раза, когда мы делали это. Некий дискомфорт все еще присутствует, но больше никакого сопротивления. Никакой боли. Лишь невероятное ощущение чуда, когда одно тело соединяется с другим.
Несколько слабых толчков и он уже полностью внутри меня, и о боже, во мне словно недостаточно сил, чтобы ощущать столь пылающие чувства, которые он воспламеняет во мне.
Его рот приоткрыт. Глаза тяжелые и постоянно моргают.
Как он может думать, что у нас ничего не получится, когда мы ощущаем такое? Это больше, чем страх. Важнее, чем сомнения.
Он начинает двигаться, сначала медленно, его челюсть сжата, выражая решительность. Затем его желание одерживает верх, и он наращивает темп. С каждым толчком он проникает все глубже. Я хватаюсь за его плечи, и наблюдаю, как выражение его лица меняется, пока он проходит сквозь разные слои удовольствия. Он великолепен.
Его руки путаются в моих волосах. Он целует меня в грудь. Присасывается к шее. Вкупе со всем этим, он продолжает двигаться продолжительными движениями, которые вызывают во мне дрожь и ускоряют дыхание. Тепло подбирается к моей шее, пока удовольствие спиралью наполняет меня. Когда он увеличивает свой темп, я подсознательно понимаю, что начинаю издавать постыдные звуки, но не в силах остановиться. Его слишком много.
Когда я больше не в состоянии наслаждаться его красотой, я перевожу взгляд на потолок. Передо мной все плывет. Я сдаюсь и закрываю глаза. Приподнимаю свои бедра навстречу ему. Хватаю его за поясницу и заставляю двигаться быстрее.
В конце, я просто поддаюсь, теряя способность нормально дышать. Адреналин проносится сквозь меня, пока я иду по канату наслаждения, и когда он просовывает руку между нами и круговыми движениями касается меня, меня просто уносит. Я словно падаю и лечу одновременно, издавая жалобные звуки, пока протяжные и тяжелые импульсы настигают меня.
Ощущения все еще одолевают меня, когда он испускает длительный стон. Он отталкивается и входит в меня так глубоко, как только возможно, потом замедляется и постепенно останавливается. К этому времени, мы больше не два человека; мы – просто одна оргазмическая масса, которая цепляется друг за друга дрожащими конечностями.
Невероятно.
Что еще двум людям может быть нужно друг от друга?
Я глубоко вздыхаю.
Тяжелое тело Итана наваливается меня, его лицо утыкается мне в шею, и я пробегаюсь пальцами по его волосам, стараясь вдохнуть больше кислорода.
— Я люблю тебя, Итан Холт, — говорю я мягко, едва дыша. — И неважно, как тяжело нам будет, просто помни это, хорошо?
На секунду он напрягается, и только мне кажется, что мое сердце остановится оттого, что он не отвечает мне, как он выдыхает:
— Я… я тоже тебя люблю.
Остальную часть ночи, мы больше не разговариваем. Мы занимаемся любовью снова и снова. В душе, на кухне, на диване и наконец, в моей кровати.
Когда усталость наконец берет верх, я прижимаюсь к нему и кладу голову на его грудь.
Какая бы внутренняя дилемма ни мучила его, мы найдем способ решить ее, ведь именно так поступают любящие друг друга люди.
Я засыпаю в объятиях Итана под звук его сердцебиения.
На следующее утро, лучи солнца будят меня, и я смутно распознаю пение птиц снаружи. Я улыбаюсь, когда обнаруживаю теплое тело сбоку от себя.
Когда мы впервые переспали, он ушел, прежде чем я проснулась. На этот раз, он остался.
Я вдыхаю его аромат и прохожусь рукой по его груди и прессу. Он теплый, и это кажется настолько невероятным – чувствовать его полностью обнаженное тело, прижатое ко мне. Такой Итан должен быть вне закона. Прикасаться к нему слишком приятно.
От одного нахождения рядом с ним я возбуждаюсь, и начинаю прикидывать какую бы позу в сексе мы могли бы попробовать этим утром. Есть столько всего нового, чему бы я хотела у него научиться.
Когда я прижимаюсь к нему и размеренно вздыхаю, я замечаю, что его сердце бьется быстро. Слишком быстро.
Я открываю глаза, и вижу, что он уже проснулся и смотрит в потолок с каменным выражением лица.
Волна жара проходится сквозь мою кожу.
— Привет.
Он моргает и поворачивается ко мне.
— Привет.
Его поза напряжена. Он встревожен. Рука, которой он прижимал меня к себе прошлой ночью, лежит теперь строго на его теле, едва ли касаясь меня.
Я сажусь.
— Что не так?
Он моргает несколько раз, его челюсть напряжена.
— Мне надо идти.
Не успеваю я возразить, как он садится, хватает свое нижнее белье и надевает его.
— Что? Итан...?
— Мне надо вернуться к себе и собрать вещи, чтобы отправиться в Нью-Йорк на каникулы, — говорит он, не глядя на меня. — Кроме того, мне надо пойти к Эрике и узнать, что мне нужно сделать на рождественских каникулах, чтобы заработать дополнительные баллы, которые покроют мой провал в этом семестре. Счастливого гребаного Рождества мне!
Он натягивает на себя джинсы и застегивает ремень, после чего отправляется на поиски своей рубашки.
— Ну, я могла бы пойти с тобой. К тебе в квартиру, в смысле. После того, как ты соберешь вещи, мы могли бы позавтракать. Мой рейс домой только после обеда…
— Нет.
Он исчезает в коридоре и тошнотворные узлы натягиваются в моем желудке. Я сажусь и прикрываюсь простыней, когда он возвращается, застегивая свою рубашку.
— Ты не хочешь, чтобы я поехала с тобой?
Он садится на кровать и хватает свои ботинки с носками, и даже не удостаивает меня взглядом, пока натягивает их и завязывает шнурки. Его движения резки́. Он выглядит злым, но я не понимаю в чем причина. Он что не помнит прошлую ночь?
— Итан… поговори со мной.
Он закачивает завязывать шнурки и смотрит на пол. Его челюсть напрягается, когда он делает глубокий вдох.
— Кэсси… — Он выдыхает. — Я не могу… мы не можем делать это. Я подумал, что возможно… — Он плотно закрывает глаза. — Мы просто не можем.
— Нет, — говорю я, паника нарастает во мне.
