Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
— Ах, Лялечка! — вздохнул он. — Разве я этого не хочу? А тут этот идиот… Знала бы ты вообще, какая это сволочь, все эти фарцовщики, домушники, спекулянты. — Все это он говорил так убежденно, будто сам не был одним из них. — И ты тоже хороша…
— Да я-то чем провинилась? Я тебе наступила на самолюбие? Прости, дорогой!
— Да при чем тут мое самолюбие! Этот идиот тащит — видите ли, для ровного счета «Гипнероптомахию Полифила», альдину, отпечатанную в Венеции в 1499 году, а ты мне — про самолюбие! Да она, эта альдина, может, одна на всю Европу, она нам не только все дело завалить может — мы с ней загремим под фанфары да так, что и костей не соберем…
Она снова пустила в ход свои волшебные руки, успокаивая его.
— А мы не можем с тобой посмотреть на это дело с другой стороны? Ну, нет у нас с тобой двухтомника с птичками, так, может, мы твоему иностранцу эту самую альдину и впарим? Сам ведь мне говорил, что эти книжечки столько стоят, что можно наших пять-шесть жизней прожить и ни в чем себе не отказывать…
И снова Игорь Альфредович решительно оттолкнул Аллу, сказал, стараясь не смотреть на нее:
— Ну сколько ж я тебе должен одно и то же талдычить! Этот самый американец, или кто он там — он всего лишь посредник. А вот за ним — за ним стоит настоящий коллекционер. В чистом, так сказать, виде. И этот коллекционер — придурок, если хочешь, собирает только книги о птицах, и ничего больше. Узко направленный интерес. Имеет право, потому как миллионер, а миллионеры имеют право на причуды, в отличие от нас, поняла? Так что альдина наша ему ни на хрен не нужна, насколько я знаю этих чудиков. Про каких-нибудь мошек, которых ловят его любимые птички, или про каких-нибудь бегемотов, которые дарят его любимым птичкам какой-нибудь особо калорийный навоз, — может, и купит. А «Гипнероптомахию» — нет. Теперь поняла?
— Вот теперь поняла, — кивнула она. — Что покупателя на единственную книгу, которая могла бы нам обеспечить настоящую жизнь, у тебя нет и не предвидится. А виновата в этом почему-то я! Оказывается, это все из-за того, что я пыталась с дурачком Димоном по-деловому разговаривать. Можно подумать, я меньше твоего хочу, чтобы все получилось!..
— Это ж надо так все перевернуть! — воскликнул Решетников, слегка ошарашенный таким неожиданным анализом ситуации. — И вообще, зачем все так прагматично поворачивать, Алла? Неужели без этих несчастных книг нас с тобой впереди не ждет ничего хорошего?
— Ладно, брось. Ты же знаешь — не люблю я всяких этих «вумных» слов. И между прочим, давно заметила: как начинаются «вумные» слова, так человек либо свою глупость, либо свою подлость скрыть пытается. Либо свое бессилие, не согласен? — И вдруг, без всяких переходов плюхнулась ему на колени, снова прильнула к нему, замурлыкала: — И не зови ты меня больше Аллой. Лялечка мне больше нравится!
— Ну и чего мы тут сидим-то? — спросил он, когда она наконец соизволила от него оторваться. — Может, спать пойдем?
— Ишь какой проказник, — игриво сказала она и, зная, что эта игривость обычно его раздражает, тут же снова облапила Игоря Альфредовича и прильнула к нему в страстном поцелуе. — Будет тебе и баиньки. Но разве ж ты не хочешь дождаться Димонова звонка?
— А чего его ждать, — угрюмо буркнул Решетников. — У меня на этого идиота надежды почти нет…
Она потянулась, засмеялась, налив себе коньяку.
— А я почему-то, знаешь, надежды не теряю. Ну, чего ты скуксился-то? Давай, давай, не кисни и не спи. Ждем Димонова звонка и тем временем размышляем вслух, куда книжка могла подеваться. Согласен?
Он все так же кисло кивнул ей, наливая при этом коньяку и себе тоже если уж и в самом деле сидеть всю ночь, так хоть с комфортом. «Все-таки удивительная баба, — подумал он, любуясь Аллой, когда она слезла с его коленей и вдруг посерьезнела. — Да, если уж жениться — то только на такой. Хотя, конечно, ухо востро надо держать все время…»
— Ну что, начинаем деловую часть нашей программы? — спросила она. Книги я видела сегодня днем, то есть уже вчера — обе. Специально разглядывала заветный дедов шкаф, чем, надо сказать, возбудила в нем ненужную подозрительность, хотя вообще-то он ко мне неровно дышит… Слу-ушай, а может, мне бросить тебя, да переключиться на этого Краснова? А что? Годик-другой — молодой вдовой стану, вступлю в наследство… Вот и красть ничего не надо будет, а? Как смотришь?
— Да я тебя лучше своими руками задушу! — напыщенно отрезал он.
— Да ладно, шучу, — кивнула она, делая вид, что поверила этой страстности. Почему не сделать человеку приятное? — Все равно мне ничего не светит, если подумать. Там две бабы все время толкутся, соседка и ее дочь. Да еще племянник. И все, поди, на дедово наследство зубы точат.
— Ну и как, по-твоему, могли книгу взять соседки? Либо та, либо другая? Ну не обязательно своровать, а так?
— Мне, хоть убей, как-то не верится, что они могут что-то чужое взять вообще. Это, знаешь, такие старые мАсквички… Как бывают старые петербуржки, да? Или петербуржанки? Это какая-нибудь приезжая лимита может тащить, а эти нет. Они ж у себя дома. Это все равно что у себя же в квартире на паркете кучу навалить, понимаешь?
— Да понимаю я, понимаю? Значит, старая не может взять, не то воспитание, так? А молодая?
— И молодая тоже. Хотя она мне вообще-то какая-то непонятная. Я сначала даже решила, что она путана. А потом смотрю — нет, просто с гонором бабенка. Гордая, понимаешь? Это большая, между прочим, редкость. И очень уж упакована. Может, хахаль какой крепкий, а может, сама хорошо устроена…
— А как по-твоему, если работает, то — кем?
— Вообще-то на журналисточку смахивает, но у них заработки… На платье от Бенатти не хватит, это точно.
— Значит, чисто теоретически могла все же взять?
— И теоретически не могла. Знаешь почему? Во-первых, чистоплюйка. Во-вторых, деда с детства знает. Он ей все Машенька да Манечка. Я даже, грешным делом, подумала: уж не родственники ли…
— Ну и что у нас с тобой осталось в сухом осадке? — почесал затылок Игорь Альфредович, наполняя свою и ее рюмку — теперь, дескать, можно, заработали.
— Остался племянник. Он же наследник. Как я поняла, они давно не виделись и дед ему сам позвонил. «Ярик должен прийти, Ярик»…
— А ты его видела? — на всякий случай уточнил Решетников.
— Видеть не видела, — помотала она головой, — а слышать слышала. Молодой малый. — Дед меня с ним даже познакомить хотел… Вроде как учился где-то, а вроде как бросил… Похоже, в деньгах нуждается…
— Ну, студенты все нуждаются, — равнодушно заметил Игорь Альфредович, думая про себя о том, что если Димон вернется ни с чем, то искать придется именно здесь — он был в курсе, почему бывший студент Ярослав Завьялов остро нуждается в деньгах. — Но, однако ж, какой дед-то, оказывается! — нехорошо засмеялся он, притягивая Аллу к себе. — То сам в женихи набивается, то племянника подсовывает…
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
