с ненавистью сжав складку на животе.
К вечеру, осилив почти полную бутылку вина на голодный желудок, Мелани была настолько пьяна и голодна, что решила выйти на улицу в ближайший супермаркет. Ждать доставку еды ей показалось слишком долгим.
Уже выходя из квартиры, Мелани почувствовала, что страх возвращается, и, смешавшись с вином, отдается в ее организме новыми ощущения. Сильно закружилась голова, а пустой желудок сжимался, грозя выплеснуть наружу все свое скудное содержимое. Дойдя до второго этажа, девушка почувствовала, что не может больше сдерживаться, и ее вырвало прямо на лестничной клетке. На какое-то время даже полегчало, похмелье немного прошло, зато еще сильнее чувствовалась пульсация сердца. Тук – пауза – тук, тук, тук. Сев на ступеньки, она понадеялась, что ритм быстро восстановится, однако ничего не происходило – пауза следовала за паузой, и этому, казалось, не будет конца.
Перепугавшись не на шутку, Мелани с дикими глазами начала озираться по сторонам, стараясь придумать, что же делать. Телефон остался дома, лестницей в их доме пользовались крайне редко, а до ближайшей квартиры нужно было пройти метров сто.
«Я умираю, я умираю, я умираю» – кричало сознание, еще больше вгоняя в панику.
Через минуту девушка уже ничего не соображала, чувствовала себя как зверь, попавший в капкан и предчувствующий скорую смерть. От алкоголя не осталось и следа. Пот струился по спине, и тело подрагивало, когда из открытого окна проникал сквозняк и холодил мокрую липкую кожу.
Еще через минуту Мелани уже дрожала не переставая, и не могла остановиться. Мышцы были напряжены до предела, сердце билось где-то в горле, мешая дышать, по позвоночнику то и дело пробегала горячая волна, оставаясь покалыванием в кончиках пальцев.
Потребовалось несколько минут, показавшихся бесконечностью, чтобы сердце перестало кувыркаться в груди и перешло на очень быстрый, но ровный ритм, который уже не был таким пугающим. Оглядев себя, девушка даже порадовалась, что не смогла позвать кого-нибудь на помощь – свободные спортивные штаны были все испачканы рвотой, а футболка забрызгана вином.
Пройдя три ступеньки, Мелани почувствовала, как вернулся прежний рваный ритм. Тук – пауза – тук, тук, тук. Испугавшись, она опять опустилась на корточки и постаралась дышать глубоко.
Эта дорога показалась ей вечностью. Когда сердце успокоилось, она преодолевала несколько ступенек, и снова начались перебои. Почти дойдя до своего этажа, девушка так резко присела, что не удержала равновесие и больно ударилась коленями о железные перила. На серых штанинах начала проступать кровь. Заплакав от беспомощности и страха, она встала на четвереньки и поползла вверх по лестнице, мечтая поскорее оказаться у себя в квартире, в безопасности.
Наконец, вся перепачканная в грязи, рвоте и крови, Мелани свернулась калачиком прямо на коврике у входной двери и лежала, тихо поскуливая и дрожа. Напряжение потихоньку начало отпускать, она расслабилась и, почувствовав дикую слабость, уснула.
***
Следующие две недели казались адом – после пережитого, она еще больше начала бояться выходить из дома. Все разговоры, сменяющиеся лица – были как в тумане.
И только один звонок прорвал эту плотную пелену.
С момента посещения клиники прошло уже больше двух недель, и звонок от врача не предвещал ничего хорошего.
Поговорив и нажав «отбой», Мелани обнаружила себя стоящей посреди туалета. Она открывала и закрывала рот, делая глубокие резкие вдохи, пытаясь пропихнуть в легкие как можно больше воздуха. Сердце ровно и быстро билось в груди, отчего ей казалось, что она раскачивается. Перед глазами загорались и гасли темные круги. Как она сюда попала – она не помнила.
В кабинет девушка вернулась с мокрыми прядями волос, с которых капала вода и оставляла размытые следы на ее голубой рубашке. Она уже смирилась с теми взглядами, которыми ее теперь встречали и провожали – смесь жалости и брезгливости с нотками торжества. Мало кому нравились ее карьерные успехи, и теперь они злорадствовали над ее проблемами. И, конечно, абсолютное большинство считало ее сумасшедшей, придумавшей себе разные болезни, и не верили, что ей на самом деле плохо.
– Тебе Колин звонил. Что-то срочное. Попросил зайти, – Митч как обычно говорил сухо и только по делу.
Мелани, даже не дойдя до своего стола, развернулась и пошла в кабинет к директору, на ходу разминая напряженную шею. Она даже не взглянула на секретаршу и вошла в кабинет без стука.
Колин Майлс громко разговаривал по телефону и, увидев ее, резким жестом показал на стул. Девушка села напротив него и почувствовала очередной кувырок в груди. Сглотнув и задержав на несколько секунд дыхание, она улыбнулась директору.
– У нас аврал, – коротко начал Колин.
Мелани сидела молча. Проблемы на работе были так далеки от нее, а мысли о предстоящем визите к врачу настолько удушающими, что она осталась равнодушна.
– Наши рейтинги в жопе, учредители рвут и мечут. Через неделю нам нужно представить новую концепцию, иначе нам всем крышка. Тебе что, плевать? – голос почти перешел на крик, когда он не увидел ожидаемое реакции от своего главного редактора.
– Мне нет. А почему ты вызвал только меня? Митч в курсе? – язык вяло ворочался во рту, силясь сложить хоть какие-то слова.
– При чем тут Митч?! Сейчас не время для ваших игр! Ты на этой должности уже давно, а он всего несколько месяцев…
– Я не об этом, я просто подумала, что сейчас нам нужна любая помощь. Нет? – Мелани старалась говорить как можно более спокойно, чтобы не начать самой нервничать и не допустить очередную панику.
– Да… Да, наверно ты права. – Колин схватил телефон и проорал, – Митчела сюда, быстро!
Бросив трубку, директор подскочил из кресла и начал молча ходить по кабинету. Когда наконец открылась дверь и показалась голова Митчела Броуди, все еще чувствовавшего себя неловко от близости руководства, Колин был уже на взводе.
– Ты где ходишь, когда у нас катастрофа? – крик долетел до двери и почти проник в коридор.
– Я… Вы просили только Мелани…
– Я просил… Я не должен никого ни о чем просить! Меня вас за руку водить? Детский сад какой-то… – Колин Майлс со вздохом опустился в свое кресло. Митчел занял стул рядом с Мелани и вопросительно посмотрел на нее. Она в ответ только пожала плечами.
– Через неделю мы должны представить новую концепцию, или нас всех уволят. С этого дня работаем без выходных, и никто не уходит с работы, пока я сам не отпущу. Все ясно?
– Но у меня… – сердце забилось быстрее – подступала паника.
– Что?! Что у тебя опять? – Колин покраснел от накатившего гнева.
