дворянин, а другой — нет.
Осознание своей принадлежности к роду, чья история связана с историей отечества, чья общественная репутация ничем не запятнана и является общим достоянием рода, ответственность перед потомками за ее сохранение — все эти соображения и мотивы являлись источником и основой высокого развития чувства чести. Ясное представление о собственном родстве и внимание к чужому обычно считались несомненными достоинствами личности. Так, один из мемуаристов отмечал, что княгиня Д. П. Оболенская «любила службы, твердо помнила родню каждого и говорила охотнее всего по-русски».
Значение родственных отношений во многом определялось тем, что дворянские семьи в большинстве случаев были многочисленными (6—12 детей было нередким явлением), а это означало, что дворянская семья должна была в каждом поколении породниться с несколькими другими родами. При сравнительной немногочисленности дворянства родственные связи между родами уже через 3–4 поколения оказывались сложно переплетенными. Внимание к родственным связям побуждалось, в частности, и запрещением церковью браков между близкими родственниками. Браки разрешались лишь, грубо говоря, за пределами троюродного родства. Кроме того, должны были учитываться и брачные связи родственников брачущихся.
Другой важной причиной внимания к родству было его значение в осуществлении имущественных прав, особенно права наследования. Иногда за отсутствием близких родственников громадные состояния переходили к другим родам по женской линии. Так, в середине XIX в. в род графов Рибопьер перешло «огромное потемкинское наследство, что вполне давало возможность блеснуть самой широкой роскошью». Хотя в данном случае, по наблюдениям одного из современников (К. Ф. Головин), «роскоши, как чего-то совсем ненужного и даже неизящного, не чувствовалось вовсе». В 1888 г. майоратное имение светлейших князей Воронцовых по женской линии перешло к графу М. А. Шувалову вместе с титулом, гербом и фамилией. Когда в 1904 г. пресекся и род Воронцовых, — Шуваловых, имущество его последнего представителя (400 тыс. руб. ежегодного дохода) перешло в род графов Воронцовых-Дашковых.
Оказание помощи родственнику (и свойственнику) и даже прямая протекция по службе считались обязательными. Вспомним Фамусова из «Горя от ума», который окружил себя на службе «детками» сестры и свояченицы и объяснял, что не может «не порадеть родному человечку» в назначении на должность и представлении к ордену.
Наконец, родственные отношения давали правовую основу для наследования дворянства, дворянских фамилий и родовых титулов, что для нас в данном случае особенно важно. Иногда дело было даже не в наследовании родового титула, а в выяснении близости по родству или свойству данного лица к известным в русской истории деятелям или титулованным особам.
Различалось родство в пределах рода и вне его (потомки дочерей и сестер), а также по прямой (дед — отец — сын и т. д.) и по боковой (брат, дядя, племянник и т. д.) линиям. Круг «живых», действительно функционирующих родственных и свойских отношений обычно получает отражение в бытующей терминологии, обозначающей эти отношения. В России XVIII— начала XX в. эта терминология была следующей (напомним ее, рассуждая от первого лица мужского рода и называя родство преимущественно по мужской линии, имея в виду, что женская его линия аналогична). Вверх, к предкам: отец, дед, прадед, прапрадед, пращур (всякий дальний предок). Вниз, к потомкам: сын (дочь), внук, правнук, праправнук. Сын брата — племянник, сын племянника (внук брата) — внучатый племянник. Дочь брата — племянница и т. д. Брат отца — дядя (его жена — тетка), сын дяди — двоюродный брат, его сын — двоюродный племянник. Двоюродный брат отца — двоюродный дядя, его сын — троюродный брат, сын же троюродного брата — троюродный племянник. Двоюродные брат и сестра могли называться короче (на французский манер) — кузен и кузина. Троюродный брат иногда именовался «внучатым братом».
В общем плане свойственниками считаются лица, не являющиеся родственниками друг другу, но имеющие общих родственников. Свойство появляется в результате браков, поэтому и свойственники — это родственники жены (соответственно — мужа), жен сыновей и братьев, а также мужей сестер и дочерей (не по нисходящей линии).
Отец и мать жены — тесть и теща (а отец и мать мужа — свекор и свекровь). Брат жены и его жена — шурин и невестка; сестра жены и ее муж — свояченица и свояк. Для жены брат мужа — деверь, а жена деверя и сестра мужа — золовки. Муж сестры — зять.
Жена сына — сноха или невестка; муж дочери — зять. Родители жены сына и мужа дочери — сват и сватья. Жена брата — свояченица.
Отношения с родственниками свойственников также принимались во внимание и назывались полусвойством. Так, К. Ф. Головин считал Ф. М. Толстого (музыкального критика и композитора) своим «полусвойственником», поскольку тот приходился братом его дяде — мужу сестры матери (в этом случае дядя являлся свойственником Головина).
Особого рода отношения проистекали из повторного супружества с усыновлением детей от первого брака супруги. Эти дети являются для второго супруга приемными (пасынок и падчерица), а для его детей от первого брака — сводными братьями и сестрами. Дети мужа от его первого брака становятся сводными детьми его новой жены в силу заключения нового брака. Дети одной матери от разных мужей называются единоутробными, а дети одного отца от разных матерей — единокровными. При отсутствии потомков и сродников мужского пола можно было с разрешения императора усыновить своих законнорожденных родственников в младшем колене для передачи им при жизни своей фамилии и герба.
Обнаружить свойство обычно гораздо сложнее, чем установить родство, поскольку в первом случае чаще всего меняется фамилия. Приведем такой пример: своей удачной карьерой министр финансов М. X. Рей-терн был во многом обязан покровительству поэта В. А. Жуковского, который был женат на его двоюродной сестре (первый — двоюродный шурин, второй — двоюродный зять). Это обстоятельство легко могло ускользнуть от внимания исследователя, если бы не указания сына родной сестры Рейтерна барона B. Г. Нолькена в написанной им биографии министра.
В формировании родственных отношений решающее значение имели прежде всего супружеские связи в разных их вариациях и на разных общественных уровнях.
В России довольно долго допускались браки монархов (и членов царствующего дома) с подданными. В допетровский период незадолго до брака невеста объявлялась «благоверной царевной», а царский тесть менял свое прежнее крестное имя. Вследствие таких браков родственники царицы оказывались в свойстве с царствующей фамилией, что, разумеется, сказывалось на их карьере. Так, действительным камергером был внучатый брат царицы Натальи Кирилловны C. Г. Нарышкин, гофмаршалом и графом — А. М. Ефи-мовский, камергером и графом — Ю. С. Гендриков, ее двоюродные братья. Камер-юнкером состоял родной племянник царицы. Евдокии Федоровны Ф. А. Лопухин. Статс-дама графиня Е. И. Разумовская (урожденная Нарышкина), была внучатой сестрой императрицы Елизаветы Петровны.
В послепетровское время жены для членов российского императорского дома стали избираться из членов владетельных домов Западной Европы. Но вместе с тем большое
