Существует и особый рассказ: как будто бы агарянин, схвативший игумена, был сражен молнией, но затем воскрешен самим иноком – после этого благодарный араб не стал брать его в плен.
Василий – Виталий провел остаток жизни в Лукании. Местным жителям было известно, что он умел своими молитвами предотвращать не только набеги сарацин, но даже землетрясения и цунами (их итальянцы называют maremoto – «моретрясения»). Преподобный преставился близ селения Арменто в Лукании, где сохранились его святые мощи.
В Кастроново же ничего не знали о подвигах их земляка, пока и туда не дошла его слава. Уже в самые новейшия время луканское Арменто и сицилийское Кастроново объявили себя городами – побратимами – во славу преподобного Василия – Виталия.
* * *
Иоанн Жнец
Иоанн родился в Палермо, уже захваченном арабами.
Его отец, калабриец, был убит во время набега на Южную Италию, а мать увели в Палермо, где существовал главный на Сицилии невольничий рынок (и плененную мать св. Илии увели из Сиракуз именно в Палермо).
Иоанн появился на свет почти столетие спустя после преставления преподобного Илии: казалось, что владычеству мусульман не будет конца. Особенно жестко новые хозяева вели себя в первые годы после покорения Палермо. Превратив город в столицу Сицилийского эмирата, мусульмане провели тут ряд карательных акций для устрашения христианского населения: несогласных перейти в мусульманство казнили.
До сих пор в Палермо вспоминают имя местного инока Филарета. При вхождении арабов в город он решил бежать в восточную Сицилию, еще остававшуюся христианской, или по возможности – в дальнюю Калабрию. Однако его схватили и после пыток, не добившись отступничества, казнили. Другой драматический эпизод казни мусульманами христиан пересказан св. Димитрием Ростовским: захваченные в плен сицилийцы, предположительно, жители Сиракуз, Андрей – старец и Иоанн, с его чадами Петром и Антонином, были увезены в Африку и там жестоко казнены за твердость в вере.
Христианские храмы в городах теперь оказались закрытыми, и ради крещения сицилийские греки отсылали своих детей тайком в калабрийские горы.
Так произошло и с Иоанном. Рассказывают, что получив благословение матери на крещение, он тайком пробрался к Мессинскому проливу, сел в лодку и «вооруженный» только крестом, полученным от матери, без весел и парусов, приплыл на противоположный, свободный от арабов, берег.
Плавание Иоанна приобрело в житийных изводах еще более чудесный характер: когда близ его лодки показался сарацинский корабль, она затонула вместе с Иоанном, а когда опасность миновала, выплыла вновь, причем на отроке подобное подводное плавание никак не сказалось.
Арабы не могли подчинить себе огромные малолюдные и гористые пространства Калабрии, и они оставались под контролем Византии. Когда юный Иоанн нашел там христиан, то ему пришлось пройти строжайшие допросы: будучи одетым в арабскую одежду, которую носил в Палермо, он вызвал подозрения.
После крещения Иоанн привязался к двум калабрийским монахам – грекам – Амвросию и Николаю, и поступил в их обитель. В монашеских подвигах в особенности он стремился подражать тезоименитному святому – Иоанну Крестителю. Долгая благочестивая жизнь аскета снискала ему уважение, и Иоанн был избран игуменом монастыря.
Он славился своей помощью крестьянам: не раз по его молитвам хлеба сами собой собирались в снопы, отчего он и получил греческое прозвание Therìstis, то есть Жнец.
Почитание преподобного Иоанна, после его преставления, переняли и пришедшие на Итальянский Юг норманны – согласно легенде, король Рожер Отвиль излечил язвы на своем лице, обтерев его рясой преподобного. Благодарный монарх повелел выстроить в калабрийской обители новые братские корпуса (шел уже XII век).
В XVII в. мощи преподобного перенесли в более защищенное место, в город Стило, который с той поры чествует его своим небесным покровителем.
Совсем недавно близ калабрийского местечка Бивонджи возник православный монастырь, устроенный выходцами с Афона, переселившимися в Италию. Святогорцы посвятили его св. Иоанну Жнецу – в дань православному прошлому этих мест.
ПАЛЕРМО Панормус
В этом городе гармонично сочетается историческая судьба и красота. Он стоит прямо у Тирренского моря, под грузным силуэтом горы Пеллегрино (Гёте назвал это «самым красивым мысом в мире»), ступенями спускающейся к долине «Золотая раковина», названной так по бликам солнца на цитрусовых рощах. Существуют свидетельства человеческих поселений в этих краях, относящиеся еще к палеолиту. В VIII в. до Р.Х. гавань, сегодня носящую имя Кала, избрали своей постоянной морской базой вездесущие финикийцы. С тех пор порт стал одним из главных на Средиземноморье и остается таковым и поныне. Портовая жизнь определила и физиономию города, и даже его современное имя, т. к. Панормус означает на греческом «весь порт» (это указывает и на крепкую связь поселения с древней Элладой). С ослаблением мощи Римской империи город попал в руки варваров. Затем их вытеснили византийцы, принесшие на остров утонченную цивилизацию, оставившую нам великолепные памятники – в первую очередь, потрясающие циклы мозаик (созданные уже во времена норманнов, они, тем не менее, продолжали византийскую традицию). Полноценную христианскую жизнь города оборвало арабское нашествие…
* * *
Симеон Затворник
Симеон родился в византийском семье, в Сиракузах, около 970 г., когда славный город уже давно пребывал под арабским игом (пал в 878 г.). Христиане, если могли, покидали родные края, – так и родители Симеона бежали из Сицилии.
Их приняли в самой столице Империи, где Симеон получил прекрасное богословское и светское образование. Особенно он выказал способности к языкам: зная, как все культурные сицилийцы той поры, греческий и латынь, он с успехом освоил несколько восточных языков. Отправившись с берегов Босфора паломником на Святую Землю, он получил впечатления такой силы, что решил там остаться монахом, приняв постриг в Вифлееме.
Новопостриженный инок чаял уединения и посему ушел затем на Синай, где вознамерился провести остаток жизни. Однако игумен Синайской обители рассудил иначе и послал Симеона в Западную Европу, за сбором милостыни. Главной целью стал город Руан, местопребывание нормандского герцога Ричарда II, покровителя христианского Синая. Трудным оказался путь Симеона, который ему преграждали и морские бури, и пиратские набеги, и междоусобица в Европе. Когда же Симеон наконец объявился в Руане, жертвователь уже лежал в гробу… Монах думал было вернуться в обитель, но колебался, так как не выполнил задание синайского игумена. Встреченный им еще ранее игумен из германского города Трира упросил монаха – полиглота сопроводить его в паломничество в Иерусалим. Вернувшись после совместного похода на Святую Землю, Симеон принял предложение трирского игумена поселиться в затворе в одной из городских башен.
Монаха торжественно замуровали, оставив ему лишь одно малое окошко. В этой
