Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
— Мне бы проявить больше осторожности…
Мальчик ничего не сказал.
— Поговори со мной.
— Хорошо.
— Ты хотел узнать, как выглядят плохие люди. Теперь ты знаешь. Этот кошмар может повториться снова. Мой долг — заботиться о тебе, так предписано Богом. Я убью любого, кто вздумает тебя хоть пальцем тронуть. Понимаешь?
— Да.
Мальчик сидел, завернувшись в одеяло. Через какое-то время взглянул на отца, спросил:
— Мы ведь хорошие?
— Да, мы — хорошие.
— И будем хорошими?
— Да, всегда.
— Хорошо.
Утром вышли из ложбины и пошли, не сворачивая, по дороге. Когда-то давно он вырезал для мальчика дудочку из сухого тростника, теперь про нее вспомнил, достал из кармана и отдал. Мальчик молча ее взял. Сбавил шаг, немного погодя отстал, заиграл на дудочке. Что-то расплывчатое, совсем не похожее на мелодию. Или отныне это и будет считаться музыкой?! А может, он слышит последние на земле звуки музыки, вырвавшиеся из-под обломков уничтоженного мира? Оглянулся, посмотрел на сына — сама отрешенность, весь погружен в игру. Подумал, глядя на мальчика: «Вот он: печальный одинокий сиротка. Пришел в селение сообщить людям о прибытии бродячих актеров. И сам не знает, что волчья стая утащила всю труппу».
Сидел, скрестив ноги, в куче листьев на вершине холма и рассматривал в бинокль долину внизу. Налитая до краев, застывшая река. Темные кирпичные трубы фабрики. Шифер крыш. Старая деревянная водонапорная башня. Огромный бак стянут металлическими обручами. Никакого дыма, никакого движения. Опустил бинокль, сидел, смотрел. Сын спросил:
— Что-нибудь увидел?
— Ничего.
Передал бинокль мальчику. Тот накинул ремешок на шею, поднес бинокль к глазам, настроил. Никакого движения.
— Я вижу дым.
— Где?
— За теми зданиями.
— Какими зданиями?
Мальчик вернул ему бинокль. Навел резкость. Тоненькая струйка дыма.
— Да, теперь и я вижу.
— Что будем делать, пап?
— Думаю, неплохо бы проверить. Только надо быть очень осторожными. Если это целая коммуна, то наткнемся на баррикады. А вдруг окажутся беженцы?!
— Вроде нас?
— Ну да.
— Что, если они плохие?
— Придется рискнуть. Нужно найти что-нибудь поесть.
Тележку оставили в лесу. Пересекли железную дорогу и спустились по крутому склону сквозь заросли черного сухого плюща. Отец держал револьвер в руке. Велел мальчику не отходить. Тот молча повиновался. Продвигались по городу как саперы — прочесывали улицу за улицей. В воздухе едва ощутимый запах дыма от костра. Зашли в магазин, постояли там. Никого. Покопались в мусоре и обломках. На полу валяются ящики от столов, бумага, бесформенные коробки. Ничего полезного. Магазины давным-давно были разграблены. Стекла разбиты. Внутри ничего не разглядеть — темно. Поднялись на второй этаж по рифленым стальным ступеням эскалатора. Мальчик крепко держал отца за руку. Несколько пыльных пальто на вешалке. Искали какую-нибудь обувь. Безрезультатно. Рылись в мусоре — ничего, что могло бы пригодиться. На обратном пути снял с вешалки все пальто, вытряс, повесил себе на руку.
— Пошли.
Надеялся, что где-нибудь завалялась хоть корка. Увы. В супермаркете расшвыривали ногами мусор в проходах: старые коробки, бумага, неизменный пепел. Шарил по полкам в поисках витаминов. Открыл дверь морозильной камеры, из темной глубины накатила волна кислого тошнотворного смрада тления, поспешно захлопнул дверь. Стояли на улице. Смотрел на серое небо. Почти невидимый пар при выдохе. Мальчик чуть не падает от усталости. Взял его за руку.
— Надо дальше искать. Не сдаваться.
Ничего не нашли и в домах на окраине города. На заднем крыльце сохранились ступеньки, поднялись по ним в кухню, начали рыться в шкафчиках. Дверцы нараспашку. Баночка пищевой соды. Стоял и смотрел на нее. Проверили ящики буфета в столовой. Перешли в гостиную. На полу рулоны отклеившихся обоев, точь-в-точь древние манускрипты. Оставил мальчика сидеть на лестнице в обнимку с пальто, сам пошел на второй этаж. Все пропиталось запахом гнили и тления. В первой спальне — высохший труп на кровати, укрыт покрывалом по самую шею. Пряди истлевших волос на подушке. Взялся за края покрывала, сдернул, вытряхнул, свернул. Покопался в ящиках, заглянул в стенной шкаф. Летнее платье на металлической вешалке. Ничего. Спустился вниз. Надвигалась ночь. Взял мальчика за руку, и через парадную дверь они вышли на улицу.
На вершине холма обернулся, поглядел на город. Быстро темнело. Мрак и холод. Мальчику на плечи накинул два пальто, его из-под них совсем не стало видно.
— Пап, очень хочется есть.
— Знаю.
— Мы сможем найти наши вещи?
— Да, я помню, где мы их оставили.
— Что, если их кто-то найдет?
— Не найдут.
— Хорошо бы…
— Не найдут, не найдут. Пошли.
— Что это было?
— Я ничего не слышу.
— Ш-ш-ш.
— Ничего не слышу.
Прислушались. Где-то вдали — собачий лай. Повернулся, посмотрел на погружающийся во тьму город.
— Собака.
— Собака?
— Да.
— Откуда она взялась?
— Не знаю.
— Мы ведь ее не убьем, пап? Не убьем?
— Нет, не убьем.
Глянул на мальчика. Трясется под двумя пальто. Наклонился, поцеловал в мужественный лоб.
— Мы не тронем собаку. Я тебе обещаю.
Ночь провели в машине, припаркованной под мостом. Навалили на себя пальто и одеяла. В беззвучной тьме можно было разглядеть отдельные огоньки — пунктир электрической сети города. Правда, последние этажи небоскребов погружены в темноту. Людям приходится таскать наверх воду. Выкурить их оттуда — проще простого. Что же они едят? Одному Богу известно.
Сидели, завернувшись в одеяла, смотрели в окно.
— Кто они, пап?
— Не знаю.
Проснулся ночью и какое-то время лежал, прислушиваясь. Не мог вспомнить, где находится. Забавно. Вслух произнес: «Где мы?»
— Что, пап?
— Ничего, все в порядке. Ты спи.
— У нас ведь все будет хорошо, правда?
— Да, обязательно.
— И с нами не случится ничего плохого?
— Нет, конечно.
— Потому что мы несем огонь?
— Да, потому что мы несем огонь.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
