слову! – не выдержал Абель. – И имя не играло важной роли, но когда я узнал… У Шейлы внешность, как у этих индейцев, ведь она откуда-то с востока, но как-то у меня не получалось с ней нормально общаться, а Лорена… нет, ты подходила больше других… А Тео прихватил, чтоб вещи таскал, но этот идиот напился до белой горячки. Были бы со мной нормальные люди, но нет же…
– И перо подбросил, когда мы приехали. Какой ты умный стратег, да? А коллекционер? Это ведь ты выдумал тоже? Как все было на самом деле? Шейла говорила, про слухи о тебе, что ты знаешь дельцов на черном рынке.
– Шейла… Зря я вообще ее пригласил. Ну ничего, и тебе и ей я устрою хорошенькую жизнь, когда мы вернемся. Вылетите из университета обе!
Абель сжал кулаки, как будто собирался ударить Ноа, плюнул и сел в машину.
– До озера доберешься как-нибудь сама, – сказал он прежде, чем уехать.
Ноа проводила его машину взглядом. Совсем никого кругом, тихие улочки окраин города, видневшиеся с птичьей тропы, были безлюдны. Дождь закончился и сквозь тучи стало видно солнце. Взглянула на часы, восемь утра и медленно побрела в сторону города.
К отелю у озера она пришла через несколько часов. Машин здесь не было, и людей как будто тоже. Нога болела так, что все тело пробирала дрожь, а еще Ноа чувствовала, что простыла, нос и пальцы рук были ледяными.
Дверь женского дома оказалась заперта. На стук никто не отвечал, ключей у Ноа не было, и она села в кресло у дверей, закрыла глаза и решила уснуть и больше уже не просыпаться.
Сознание погрузилось во тьму, но не надолго. Она услышала женский голос и почувствовала, как чьи-то ладони тормошат ее плечи. Это была Шейла.
– Ноа, ты где была? – спросила Шейла. – Что с тобой такое? Тебя что, кто-то бил?
– Я была с Абелем, в резервации, – с трудом ответила Ноа.
Устала она настолько, что говорить было трудно.
– Пойдем в дом, отмоем тебя. У тебя кровь по всей одежде и рвота.
Пока Ноа была в душе, Шейла рассказывала ей:
– Абель говорил, что на тропе вы ничего не нашли и оставаться тут бессмысленно. Никаких следов раскопок. Тео уехал сразу, как только отоспался. Мы с Лореной жили тут еще день, а вчера ближе к вечеру Абель заехал за своими вещами, сказал, чтоб мы тоже собирались. Лорена хотела поехать с ним, но он сказал, что поедет длинным путем, собирается заехать к своим друзьям в другом городе. Лорена обиделась и поехала домой одна, а я осталась тут на ночь. Я позвонила сегодня утром в университет, узнала номер твоей мамы, а она сказала, что ты еще не вернулась. А Абель трубку не берет, сбрасывает все звонки. Вот он козел, да?.. Ноа? Ты жива?
– Да, – послышалось из ванной.
– Ты уже все? Помочь тебе одеться?
Несколько минут Ноа не отвечала.
– Помоги, – едва слышно попросила она.
Ноа прижималась к стенке душа, боясь упасть, до халата дотянуться ей самой не получалось. Ее правая нога покрылась черными синяками от закупорившейся крови. Шейла на миг оторопела от этого зрелища.
– Надо ехать в больницу срочно, – сказала Шейла испуганным голосом.
– Надо, но я пока не могу… – Ноа сжимала зубы от боли. – Сперва позвони в полицию… Абель еще должен ехать… Пускай его задержат…
– За что?
– В машине у него кость пропавшей два года назад индейской девушки. Локтевая кость.
Новость об уходе Абеля из университета застала Ноа в больнице. Прошло две недели с событий в индейской резервации на севере страны. Ноа проходила курс лечения, после операции на ноге.
В то утро Шейла решила прийти к ней, прежде ограничиваясь лишь звонками. Кусочки сухих осенних листьев вплелись в букет, который она захватила с собой. Кроме того, Шейла принесла еще фруктов, шоколадное печенье и несколько журналов.
– Ты теперь улыбаешься, – заметила она, войдя в палату.
– Улыбаюсь, потому что ты наконец заглянула.
Шейла поставила букет в вазу на подоконнике, передвинула стул ближе к кровати и села, взяв ладонь Ноа в свою.
– Похудела, – сказала она.
– Ага. Мне полезно, – ответила Ноа. – Значит… он что теперь свидетель?
– Нет, – Шейла сжала губы. – Ничего не получилось. Он теперь совсем к этому не причастен. Уволился по собственному и уже получил работу в другом месте. Теперь он профессор.
– Ясно…
– И все дело… это несчастный случай.
– Все же знают, с чего все началось, что сыновья вождя продали кость и весь черный рынок стал глядеть на север. А тогда наверно тело еще можно было найти.
– Это никак не доказать, – пожала плечами Шейла.
– Они могли и убить ее.
– Могли. Но они говорят, что нашли кость в лесу. На ней были следы звериных клыков, а еще перья, величина кости была необычной для птицы и они нашли покупателя, а потом уже появились слухи, которыми они воспользовались. И еще, что ловушкам десятки лет, и не они их ставили… Несчастный случай. Дело закрыто.
– Значит, никто не будет наказан?
– Никто.
– А Рут? Ты ездила к ней?
– Ездила, – Шейла опустила взгляд – Я тебе не хотела говорить по телефону. Рут умерла неделю назад.
Ноа закрыла глаза, слушая, как за пределами больницы утро превращается в день. Он собирался быть теплым, светило мягкое осеннее солнце, а дерево за окном отбрасывало на стекло тень пляшущих на ветру листьев.
Шейла сжала ладонь Ноа покрепче.
– Даже не думай, – сказала она.
– А о чем я по-твоему думаю? – не открывая глаз, спросила Ноа.
– Не знаю… Надеюсь о том, что космос такой огромный, а наша жизнь так скоротечна, и почти не имеет смысла все, что мы делаем… Все правила и запреты, все ошибки… И главное это прожить запоминающийся момент, и запомниться другим… Но если по твоему, мы живем лишь в чужих воспоминаниях, то теперь ты живешь в моих.
– Ты слишком хорошо меня знаешь, – Ноа посмотрела на Шейлу глазами, блестящими от слез.
– Ты много говоришь в бреду, – улыбнулась Шейла.
