— Брайан произнес его имя?
— Кажется, да. А может, нет. Но что это за допрос, скажите на милость?!
Старший инспектор пометил у себя в блокноте: «Спросить Мэтью о намеке Мелвилла».
— Расскажите вкратце о мадам Уоллес, — попросил сэр Малькольм.
Тут толстяк заметно приободрился.
— Замечательная женщина! Для меня большая честь дружить с нею.
— Как она восприняла кончину мужа, лорда Роберта?
— А как, по-вашему, она должна была ее воспринять? Он был старше ее. И рано или поздно это должно было случиться.
— Может, она сильно переживала? Полагаю, у лорда Роберта остались важные дела, и непростые, несомненно.
Мелвилл снова напустил на себя важность.
— Но я же был рядом. А мне не привыкать заниматься делами. Так что у Джейн было на кого положиться.
— Стало быть, вы в некотором смысле ее советник.
— Называйте как хотите.
— А Брайан? Он же работал у «Эдисона и Эдисона» и неужели не интересовался делами отца?
— О да, конечно. Но Джейн не всегда ему доверяла. Все считала его ребенком и боялась, как бы он чего не напортил.
— А он хоть раз напортил?
Мелвилл ничего не ответил — только состроил пренебрежительную гримасу.
— Вы недолюбливали Брайана Уоллеса, верно?
— Он был мне скорее безразличен. Весь из себя такой благородный — куда уж нам до него. Он знал — его мать доверяет мне больше, и это ему не нравилось. Да и потом, что вы хотите, нельзя же нравиться всем!
Сэр Айвори встал.
— Ну хорошо, благодарю вас. Вы прояснили нам кое-что весьма интересное. Ах да, совсем забыл: вы прошлой ночью выходили из своей комнаты?
— Только в ванную, она примыкает к спальне. Хотите знать, зачем?
— Ну, может, вам захотелось пить и вы, к примеру, спустились в кухни за бутылкой воды…
— Чжан всегда ставит в каждую комнату по графину с водой. А если б он и забыл, я бы напился из-под крана в умывальнике. Благо вода здесь отменная. Но, если уж совсем начистоту, я страсть как боюсь воды и никогда ее не пью, даже по ночам.
— Стало быть, ночью вы не выходили из комнаты?
— Я же вам только что сказал!
— В котором часу вы вчера ушли к себе?
Тут Мелвилл вскричал фальцетом:
— Это же самое настоящее измывательство!
— Отвечайте, — жестко потребовал старший инспектор.
— Какое-то время я провел вместе с Джейн в большой гостиной. Ее очень расстроила ребяческая выходка Брайана. Я сказал, это, мол, каприз, и гости наверняка подумали то же самое. И она в конце концов успокоилась. Все это продолжалось не больше получаса. К тому же она пожаловалась на головную боль. И часов в одиннадцать мне пришлось ее оставить. Мы попрощались на площадке второго этажа — там расположена моя комната, а ее — на третьем. Как видите, все было в рамках приличия.
— О, — воскликнул сэр Айвори, — да я ничего такого и не подумал!
— Не тратьте зря время на поиски. Чжан — вот кто убил беднягу Брайана. Да и кто еще на такое способен? Скажите только, раз уж мы вспомнили про мою комнату, теперь-то мне туда можно?
— Нет пока, — не без злорадства заметил старший инспектор. — Мы как раз собираемся ее тщательно обыскать.
— Я запрещаю! У вас что, есть ордер на обыск?
— Вы не у себя дома, господин Мелвилл, — уже более мягко ответил Форбс. — Полиция обязана незамедлительно проводить расследование в любом месте, где было совершено убийство. Хотите, покажу статью закона?
Они оставили толстяка в одиночестве и в самом скверном расположении духа.
— Ваше мнение? — спросил сэр Айвори, когда они вышли в вестибюль.
— Как сказала бы госпожа Форбс, моя жена, негодяй, каких поискать. Ума не приложу, с чего это вдруг мадам Уоллес прониклась к нему доверием?
— Он лгун и задавака, по меньшей мере. При первой же возможности надо будет расспросить о нем мадам Уоллес — похоже, на самом деле все обстоит совсем иначе, если, конечно, эта женщина не слепая.
Тут прямо перед ними вырос могучий лейтенант Джеррольд. Он как будто был очень доволен собой: в руке у него был пинцет с каким-то листком бумаги на конце.
— Сэр, — обратился он по форме к старшему инспектору, — вы поручили мне проверить все бумаги на полу в кабинете Брайана Уоллеса. И вот что я нашел.
Форбс осторожно взял у него пинцет и осмотрел листок. Это была копия письма, напечатанного через копирку на пишущей машинке.
— Пройдемте в будуар, там светлее.
Они вошли в будуар и поднесли письмо к канделябру, освещавшему маленькую комнату. И старший инспектор принялся читать вслух:
«Мэтью, я последний раз вынужден потребовать, чтобы ты вернул мне долг — 300.000 фунтов, тем более что меня побуждают к тому сложившиеся обстоятельства. Как тебе, должно быть, известно, ту часть наследства, что мне причитается, я смогу получить не раньше, чем на следующий день после свадьбы. Я доверял тебе. И вот твоя плата за доверие. Твое поведение меня сильно удручает, и я уже склонен считать тебя предателем. Прошу, сделай все, что от тебя требуется, и как можно скорее, иначе мне придется принять трудное решение, но ты сам меня на это толкаешь, поскольку совсем не торопишься выполнить свое обещание.
Брайан Уоллес».
— Триста тысяч фунтов — сумма отнюдь не маленькая, — заметил сэр Айвори. — Даже для потомка Уоллесов. А для какого-то там Эттенборо и подавно…
— У него наверняка были причины… — пробормотал Форбс, памятуя о том, что сам причислил Мэтью к категории «красавцев». — Ведь он человек вполне достойный! Еще раз поздравляю, лейтенант Джеррольд. Да вы у нас просто талант!
— Мне и дальше искать? — поинтересовался Джеррольд.
— Непременно. Возможно, отыщется еще что-нибудь эдакое, в том же духе. Ну вот, сэр Малькольм, вот вам то, что искал злоумышленник, перевернувший кабинет Брайана вверх дном. Из чего, увы, следует…
— …что письмо искал Мэтью Эттенборо и не нашел.
— Но, сэр, неужели это возможно? Такой достойный человек, — в глубоком смущении повторил Форбс. — Ведь, насколько я понимаю… Ужас-то какой!
— Ошибаетесь, добрый мой Дуглас. Вы связываете погром в кабинете с убийством. А на мой взгляд, тут нет никакой связи.
— Почему же?
— Да потому, что убийца действовал хладнокровно и методично, а погром — свидетельство спешки.
Старший инспектор призадумался и наконец сказал:
— Разве что убийца устроил спектакль, чтобы все подумали, например, об ограблении.
— Насчет спектакля вы правы, правда, разыгран он был не в кабинете, а в спальне.
