состоял на учёте в комиссии по делам несовершеннолетних, в итоге достигнет подобных высот.
Вон, даже администратор у него не абы какая-то девочка, а сущая рыбка-попугай. Такие за среднюю зарплату улыбаться и вилять бёдрами перед посетителями и начальством не станут.
Время от времени ко мне подсаживались посетители, некоторые пытался вникнуть в договор купли-продажи или банковский договор кредитования, кто-то смотрел на монитор, на котором отображалась ремонтная зона, многие просто не отрывали взгляда от телефона.
Иногда к Анжеле подходили другие девушки. Они о чём-то оживлённо шептались, после подошедшая делала круг по салону, совершала любой другой манёвр, чтобы между делом разглядеть мою скромную персону.
Юбка-колокол чуть выше колена, самая обычная белая футболка, спортивные босоножки, минимум косметики — тушь для ресниц и блеск для губ — в каком виде отправилась за бабушкой в универсам, в таком и уехала с Федосом.
Скажу честно, на полновесную Илву Янисовну я не тянула, зато вызывала нездоровый интерес у работниц «Гранда».
Примерно через пятнадцать-двадцать минут, когда я уже подумывала, что самое лучшее, это прямо сейчас просто уйти — избавить себя и Федоса от неловкого прощания, несмотря на то, что слова «Федос» и «неловко» не сочетались в одном предложении и ситуации, — ко мне подплыла Анжела и протянула:
— Фёдор Анатольевич ждёт вас.
— О? — ничего более интересного мне в голову не пришло.
Хотела бы я сказать, что от неожиданности, но правда состояла в том, что в мою голову редко приходило что-нибудь интеллектуальное. Факт того, что я находилась в салоне новых автомобилей после того, как переспала с его владельцем… и этот владелец не некто рандомно выпавший, а сам Федос, подтверждал этот факт лучше тысячи слов. Прямо Раффаэлло!
— Я провожу, — продолжила Анжела, шагнула в сторону, пропуская меня вперёд.
Так мы и шли. Я со своим росточком, в юбке дурацким колокольчиком и в босоножках на плоской подошве и Анжела с её губами, почти гренадерским ростом и шпильками не меньше двенадцати сантиметров.
— К Федору Анатольевичу, Илва Янисовна, — известила Анжела девушку за столом приёмной директорского кабинета.
Девушка, не старше тридцати лет, такого же телосложения как Анжела, с точно такими же губами, поднялась со своего места и поспешила открыть мне дверь, не забыв бросить недоумённый взгляд на коллегу.
Конечно, всё произошло очень быстро, никто не разглядывал меня в упор, не крутил пальцем у виска, не кривил губы, но посвятив не один год художественному ремеслу, человек невольно становится более внимательным к деталям, я не была исключением.
— И всё-таки конфета, — прогудел Федос, когда за секретаршей — как я подумала, секретаршей, — закрылась дверь. — Я немного поработаю, подождёшь меня? Не торопишься?
— Нет, — пожала я плечами.
Не торопиться, как считает бабушка, моя вторая натура. Да и некуда мне было спешить в тот день, как и в любой другой.
— Точно? Не проблема? — уточнил Федос.
— Нет, — мотнула я головой, отмечая своё «красноречие».
Я уселась на диван, который расположился вдоль стены. Полистала несколько буклетов с рекламами машин, в которых ничего не понимала, зато почти решилась приобрести одну из представленных моделей. Красную. Всего-то за десять миллионов убиенных тушканчиков. Хорошо, что я против кровопролития, тушканчикам в тот день ничего не грозило, да.
Федос уставился в монитор ноутбука, что-то там читал, шевелил губами, делал пометки на листах с распечаткой мелким шрифтом.
Мне не оставалось ничего другого, как заглянуть в телефон. Почитать книгу, посмотреть кино, благо наушники всегда были со мной, погулять по социальным сетям, как следует изучить страницы Федоса, погуглить его имя.
В конце концов, должна же я была узнать хоть что-то об обладателе шикарного члена, помимо того, в каком возрасте он напился, когда лишился девственности, какой дизайн у его квартиры, и что на лестничную площадку с этой самой квартирой можно пробраться через чердак соседней парадной.
Быстрый поиск ничего не дал. Полупустые страницы, отмеченные кем-то фотографии, где Федос улыбался в разных компаниях и ситуациях. Иногда попадались фото с женщинами, как я и думала, все а-ля Анжела, с шикарной внешностью и губами как у рыбки-попугая.
Успела представить себя с таким ртом над узким, острым подбородком — как говорится, «такую красоту испортить невозможно», — содрогнулась, вздохнула. Героически отмела мысль о пластическом увеличении груди. Во-первых, сумму, которую просят пластические хирурги, я потратить не могла. Во-вторых, на остальном худом теле такие груди смотрелись бы двумя небоскрёбами в Дубае на фоне плоской пустыни.
В итоге же, ничего интересного не обнаружила. Федос был Федосом и никем больше. Уникальным, а это я знала и без интернета, примерно с своих трёх лет.
— У тебя нет зарядки? — я взмахнула телефоном, не очень-то надеясь, что для моего скромного смартфона найдётся зарядное устройство в кабинете его высочайшего высочества Фёдора Анатольевича.
— Надо глянуть, — удивил меня Федос. — Дай телефон-то, — подсказал он. — Я не вижу отсюда, какой у него разъём.
Я пошла к Федосу, предварительно судорожно скинув все ссылки, закрыв окна. Не хватало попасться на интересе к его персоне. Я вообще-то здесь случайно отказалась. Меня позвали я и пошла. Сижу вот, примусы чиню.
Протянула телефон.
— Попалась, конфета! — заграбастал меня Федос огромными руками. — Ух, какая ты, — заявил он, усаживая меня к себе на колени, вдавив мою спину себе в грудь. — Пахнешь обалденно, — он громко, с выражением вдохнул. — Слопал бы, — видимо, решив меня добить, выразительно промурлыкал он.
— А зарядка? — пролепетала я, заёрзав.
Впрочем, через несколько секунд ягодицей почувствовала, что идея была так себе, совершенно идиотская идея. Для середины дня, рабочего кабинета, конечно, а не сама по себе, да.
— Не писай, найдём зарядку. В торговом зале есть любые для любых телефонов. Если нет — купим.
— А, — как всегда глубокомысленно ответила я.
— Ты когда-нибудь занималась сексом на рабочем столе? — вдруг спросил меня Федос, одновременно перевернул, как куклу, и усадил на стол.
— Нет, — призналась я.
У меня рабочего стола не было никогда в жизни, если не считать учебных классов, аудиторий в академии и стола, за которым я исправно делала домашние задания. Чаще же я работала стоя за мольбертом, а это совершенно не подходящий для секса предмет. И, собственно, а с кем? Нет, время от времени находились любители, но до рабочего или хоть какого-нибудь, самого завалящего стола, дело
