не обратил на них никакого внимания. Наши.
Рыжая голова с лицом в веснушках нагло улыбалась и с интересом рассматривала Санька. Оттопыренные уши мелко вздрагивали при очередном хохоте. Саше явно было не до смеха, но и он отчего-то глупо улыбнулся этому рыжему призраку в пилотке, съехавшей на бок. Потом пролепетал что-то в ответ.
- Слышишь, Лёха, этот лишенец просит его вытянуть. Он что, верёвка, чтоб его тянуть? Разговаривает как-то чудно. Говорю же – контуженный.
Саша уже не помнил от радости что лепетал, лишь бы выбраться из этой ужасной воронки и покинуть соседство с омерзительным трупом – он готов был сейчас даже спеть рыжему песню, если бы тому вздумалось попросить о нечто подобном ради удовольствия.
Рыжий, меж тем, чуть свесил голову к краю ямы, касаясь подбородком того корня, за который Саша перед тем хотел ухватиться, и осмотрелся. Видимо, он лежал на животе и теперь опускал обе руки вниз, командуя другу. Совместными усилиями Саня вскоре был поднят вверх, где и свалился, тяжело дыша у ног своих спасителей. Затем сел, а потом и встал, покачиваясь на нетвёрдых ногах. Двое друзей тут же его обступили, удивлённо уставившись на его одежду.
- Глянь-ка, Алексей. Этот лишенец и одет как-то не по-нашему, - присвистнул рыжий. - Я понимаю там пилотка или ремень слетели, потерялись. Но ты глянь на его обмундирование – это что, гимнастёрка? А на ногах, как лётные ботинки какие-то…
Саша и впрямь был одет не по «сезону» и не по уставу Советской Армии сороковых годов. Рыжий боец подошёл вплотную к спасённому и потрогал джинсовую куртку с надписью «БАМ» на спине: - И материал, как наши палатки в походе, на брезент похожий. Эй, ты, - обратился он к Сане. – Ты не «шпиён» случаем? А то мы тебя быстренько в Особый отдел сдадим. Почему ты в ботинках, а мы все в сапогах? И что это за подразделение такое – БАМ?
Эти ребята, очевидно, не знают что такое Байкало-Амурская Магистраль, догадался Саша. Господи, куда же я в таком случае попал? Неужели действительно в сороковые года, во время войны? Эта мысль уже проскальзывала у него, но теперь краем глаза видя окружающую обстановку, он в этом уверился окончательно. Нужно было что-то срочно ответить, и он выпалил первое, что пришло в голову:
- "БАМ", - это Балтийское Авиационное Министерство, товарищи… (слово-то какое вспомнилось!)Рыжий загоготал, а тот, что был повыше у него за спиной и оказавшийся более серьёзным, уважительно спросил:
- Министерство? Это что-то вроде нашего наркомата?
- Да-да! – ухватился Саша – Я не военный, я гражданский. Отстал от своих, нас тут целая группа…
- С Балтики?
- Да.
- Слыхал, Борька? Человек с Балтийского моря, а может даже из самого Ленинграда. А ты пристал к нему со своими ботинками. Теперь понятно, почему он так одет и так разговаривает. На вот, водички хлебни, - протянул Саше флягу тот, что был Алексеем. – А на этого говоруна не обращай внимания. Много мелет языком, но товарищ надёжный: я с ним уже третий год, почитай – с самого начала войны. Борька он, а меня Алексеем зовут.
У Саши закружилась голова.
- Александр. То есть, Саня, - еле промямлил он, запинаясь, и пожал протянутую руку.
Третий год… С начала войны… Яма, взрывы, самолёты, мёртвый немец.
КАКОЙ СЕЙЧАС ГОД?
И ГДЕ ОН, НАКОНЕЦ?
Саша отпил из фляги глоток и украдкой оглянулся.
Перед ним предстала грандиозная по своим масштабам панорама.
Огромное пространство степи с пригорками и холмами, до самого горизонта было испещрено взрывными воронками и канавами, настолько частыми и близкими друг к другу, что всё колоссальное шествие, продвигающееся на запад то тут, то там останавливалось, надвигалось друг на друга и, в конце концов, замирало на месте, чтобы затем снова возобновиться. Задние напирали на передних, кругом грохотали моторы, чадили соляркой армейские грузовики, лязгали танки, скрипели повозки, ржали лошади, слышались стоны раненых в лазаретных обозах, и над всем над этим, повсюду слышался смех и весёлые переклички выживших после налёта солдат. Вся эта громадная масса Воронежского фронта двигалась в одном направлении, вздыхая и волнуясь гигантскими волнами, как единый живой организм. Пушки, танки, колонны солдат различных видов войск, над головами которых мчались в вышине звенья истребителей, походные кухни и лазареты, штабные машины и цистерны с топливом, знамёна полков и дивизий – всё это могучее движение, вперемежку с запахами гари, копоти и горелого мяса, создавало картину библейского Исхода.
Красная Армия НАСТУПАЛА.
********
- Значит ты Саня. Так? С Ленинграда, говоришь? – продолжал расспрашивать его рыжий.
- Да.
- И как там люди? Голодают?
- Уже нет.
-Знаю-знаю. Восемнадцатого января прорвали блокадное кольцо. У моего знакомого из третьей роты там сестра выжила, дождалась прорыва Советских войск. Жаль только, что родители не дожили. – Борис чихнул в пространство. – Умерли от голода, доедая последние обои со стен. Клестер в них питательный - знал такое?
- Стоп! – остановил его Алексей. - Все вопросы потом. Погнали догонять свою роту, итак уже отстали, от командира нагоняй получим. Если бы не твои спасательные операции, уже давно среди «своих» были бы.
И они двинулись вперёд быстрым шагом, обгоняя колонны, застрявшие грузовики, лафеты с пушками, походные кухни, и обозы с продовольствием,- перепрыгивая через канавы и обходя воронки.
Армия наступала.
Скоро ночной привал, а завтра передовые части Воронежского фронта вновь погонят фашистов на запад. И Санёк будет там, среди наступающих, рвущихся в бой отважных советских солдат. Среди пехотинцев, танкистов, артиллеристов, и просто ополченцев, взявших оружие, чтобы немец уже никогда не смог пройти своим сапогом по нашей матушке-земле, по нашей Родине.
Саша закрутился в круговороте этих грандиозных событий, оставив себе на ночь мучившие его вопросы: Где мои друзья? Попали сюда вместе со мной, или же остались там, в экспедиции на Байкале? И как, в конце концов, каким образом он здесь оказался, чёрт возьми?
Борьку по прибытии шумно приветствовали, и он принялся рассказывать со всеми прикрасами, как спас троих бедолаг, и один из них – вот он, из Ленинграда, гражданский. Сашу приняли как
