— Я твой муж, — он наступал на меня, тогда как я отходила назад.
— Бывший, — выплюнула я. – И, кстати… — в памяти снова всплыла вчерашняя встреча с его любовницей. И ещё та… та, что случилась несколько месяцев назад в его кабинете. – Что мне там было положено при разводе? Бывшим жёнам ведь что-то положено, не так ли?
— Я с тобой не разводился! – внезапно процедил он, продолжая наступать. – Ты сама ушла, не забыла?
Он сощурился, и мне стало ясно – что-то будет. К чему я вообще завела эту тему?! Откуда вообще всё это взялось?!
Шаг назад, ещё один… В нескольких метрах от меня шумели проезжающие мимо машины. Я заставила себя остановиться. Руслан тоже встал, не отходя, но и не приближаясь. Осмотрел с головы до ног. На улице и так было достаточно холодно, а от взгляда его я совсем замёрзла. Грел только собственный гнев.
Вздёрнула подбородок и вцепилась в клатч, как будто он чем-то мог помочь мне.
— Не пытался, — голос его слился с шорохом шин, но я отлично расслышала каждую букву.
— Что ты делаешь? – спросила, когда он, достав что-то из кармана пиджака, взял меня за плечо и потащил в противоположную от такси сторону.
— Решил кое-что исправить, — пальцы — до боли, в голосе – злой металл.
Я заметила, как неподалёку от нас мигнула фарами машина. Белый «Хаммер». Белый «Хаммер» с развевающимися по дверцам языками аэрографического пламени.
6
Ева
— Вот скажи мне, — когда мы выехали на проспект, заговорил Руслан. На первый взгляд сдержанно, но я прекрасно слышала всё то же пренебрежение, что и раньше, — тебе действительно нравятся мужики в колготках?
— Действительно, — отозвалась я с вызовом.
Губы Руса искривились, пренебрежение стало явным. Я же, откинувшись на спинку кресла, расправила собравшееся на бёдрах платье и, не сдержавшись, всё-таки заметила:
— Только это не колготки.
Даже не услышала – почувствовала, как он хмыкнул и посмотрела на него. Небрежно положив руку на руль, он легко вёл тяжёлую большую машину и даже не пытался проявить уважение к людям, танец для которых был смыслом жизни, доведённым до совершенства искусством. Как же мне хотелось стереть с его лица это пренебрежение! Колготки!..
— Конечно, куда лучше ходить по порту с многодневной щетиной и вонять рыбой, — открыв клатч, проговорила я.
Мельком проверила телефон и, не обнаружив ни пропущенных вызовов, ни новых сообщений, убрала обратно. Не то чтобы я ждала весточек от кого-то – помимо сестры, Алекса и Лианы звонить мне было некому. Но сейчас это могло быть кстати. По крайней мере, Руслану бы стало ясно, что моя жизнь идёт своим чередом вне зависимости от его желаний и решений.
— Удивительно, что Стэлла отпустила тебя одну, — проигнорировав отпущенную мной фразу, сказал он спустя пару минут, когда мы въехали на перекинутый через широкую реку разводной мост.
В Грате вообще было много воды: реки и притоки, каналы и, конечно же, северное холодное море. Ни разу не побывав в этом городе с того момента, как покинула его в октябре, я посмотрела не одно видео, пролистала не один альбом с живописными фотографиями, сделанными фотохудожниками разных лет. Выросшая в закрытом пансионате на юге, я чувствовала себя здесь спокойно и уютно. Даже зачастую низкое серое небо и холод не пугали меня.
— Она ведь в курсе того, где ты? – не дождавшись ответа теперь от меня, обернулся Руслан.
Я продолжала молчать. Поджала губы и смотрела вперёд сквозь лобовое стекло.
На улице начался мелкий моросящий дождик. Весь день он то унимался, то начинался снова. Вот теперь опять. Поёжившись, я укуталась в палантин. Собрала кончики на груди, прекрасно зная, что молчание моё слишком красноречиво, чтобы Руслан не понял его. Почувствовала под пальцами нагревшуюся от тела подвеску – Пегаса, приведшего меня туда, где я и должна была быть. Или не должна…
— Значит, не знает, — заключил Руслан даже не уверенно – жёстко и раздражённо.
— В курсе Алекс, — сказала нехотя, хотя стоило промолчать и на этот раз. – Этого достаточно.
Выругавшись сквозь зубы, Руслан вывернул руль и втопил педаль газа. Хаммер рванул вперёд ещё быстрее, как будто в самом деле вынырнул из пламени, оставившего на дверцах свои метки.
Я заметила, как по скулам Руса заходили желваки, как вздулись на руках вены, напряглись сухожилия. Он был зол, вот только что вызывало в нём такую злость, понять было выше моих сил.
— Нашёл время, сукин сын, — разобрала я брошенное не мне – в никуда.
Всмотрелась в лицо Руслана уже без утайки. Мрачный, он бросил ещё пару фраз, обогнал волочащийся впереди нас седан, обдав тот волной брызг из глубокой лужи, и снова свернул.
Спрашивать, куда мы, больше не имело смысла, ибо я и так знала – в порт. Спрашивать зачем, не хотела, потому что… Потому что большого значения это не имело. Скорее всего, Руслан мне просто бы не ответил, хотя знать наверняка я этого не могла. Я вообще никогда не знала, чего ждать от него даже не через минуту — в следующее мгновение. Непредсказуемый.
— Как ты назвал мою кошку? – спросила я ещё спустя несколько долгих, прошедших в молчании минут. Было бы проще, если бы в машине хотя бы играла музыка, но то ли я просто не поняла, где на приборной панели прячется магнитола, то ли её тут просто-напросто не было. Почему-то я склонялась ко второму.
— Жора, — не глядя на меня, бросил Руслан.
Дорога, по которой мы ехали, показалась мне знакомой. Подсвеченные витрины магазинов и кофеен, кажущиеся мне такими удивительными всего несколько месяцев назад, стоящие по обочинам дома…
— Жора? – смешанное с возмущением удивление промелькнуло в голосе резкими нотками. — Почему Жора?!
— Потому что жрёт много.
— Это девочка! – Непрошибаемый, он с отстранённым видом смотрел на дорогу, выводя меня из себя. – Руслан! – я дёрнула его за рукав, и он нехотя глянул в мою сторону. Словно бы снизошёл. – Это девочка! – повторила ещё злее. – Кошка!
— И что дальше? – моя ладонь оказалась в его. Секунда, а после он толкнул меня обратно на сиденье. Не слишком сильно – как будто бы это вообще ничего ему не стоило. Зато я отлетела едва ли не к дверце.
— Этой кошке наплевать, как её зовут. Главное – набить брюхо. Это всё, что её волнует.
— А тебя-то самого что волнует?
Находиться с ним наедине становилось труднее с каждым мгновением. В то время, как меня буквально колотило от гнева от противоречий, от собственных непонятных чувств и попыток разгадать его, он оставался спокойным. Разве что время от времени показывал своё раздражение, но это было ничем, сущей мелочью по сравнению с тем, что творилось со мной.
