В его руках оказался телефон. Не тратя время на лишние слова, он отдал несколько коротких распоряжений.
Стэлла напряжённо молчала, Алекс тоже.
— Что случилось? – повторила Стэлла уже тихо.
— Надеюсь, ничего, — бросил я и направился к своим людям, появившимся в холле. Четверым из восьми, что находились внутри театра. Ещё столько же я оставил снаружи и, судя по тому, как потемнело лицо Дмитрия, ни с одним из них связаться ему не удалось.
— Где моя жена? – резко, с рыком спросил я, направляясь навстречу Дмитрию.
Прошло не больше пяти минут с тех пор, как он отправил людей проверить, что происходит снаружи, но этого времени мне было достаточно, чтобы понять – дело дрянь.
В висках ныло, вены разрывало. В нос резко ударил запах жжёной резины, плечо пронзило болью. Скрежет металла, визг тормозов…
— Проклятье, — процедил, надавливая на висок. Тряхнул головой, отгоняя марево прошлого.
— Где Ева, чёрт возьми?! Что с моими людьми?!
— Все, кто был на улице, мертвы, — негромко выговорил мой человек. – Ваша жена пропала, Руслан Каримович.
— Мертвы? – зарычал. Из-за гари я едва мог дышать, нервы рвались клочьями, птичий щебет, Митька рядом… Снова мотнул головой. Не сейчас.
— Вам стоит самому увидеть, — всё так же напряжённо и тихо. – В сквере за парком. Я уже отдал указания. Ева…
— Её нужно найти! – кое-как я выдернул себя из трясины прошлого. – И сделать это быстро. Нельзя терять ни минуты. Брось на поиски всех, — приказал, одновременно с этим понимая, что минуты уже потеряны. Слишком много минут. – Сукин сын… — сплюнул под ноги и обернулся к остановившемуся позади Алексу. – Твари… — сжал зубы.
— Они всё просчитали. Скорее всего, их было человек пять, не меньше, — проговорил я, глядя на одного из своих ребят.
Распластанный на асфальте перед изящной, с кованными ножками-лапами и ажурной спинкой скамьёй, он навсегда застывшим взглядом смотрел на желтеющий на фоне черноты фонарь. Вокруг дырки, оставленной пулей в его голове, чернела запёкшаяся кровь.
— Они ответят за каждого, — голос мой прозвучал надтреснуто, глухо.
У другого конца скамьи лежали ещё двое. Разлившаяся под ними кровь была такой же тёмной, как и небо Грата над нами.
— Найдите мою жену, — снова сказал я, не глядя ни на кого.
Резко поднявшийся ветер погнал по асфальту пустой бумажный стакан. Постукивая, он подкатился к валяющемуся возле руки одного из убитых парней пистолету и замер.
Громкое воронье карканье разбавило повисшее молчание, ветер рванул с новой силой. Только что скорая увезла единственного оставшегося в живых, но надежды на то, что парень продержится хотя бы до операционной, почти не было.
Ветер усиливался. Предвестник скорой непогоды, он рвал молодую листву деревьев и обдавал лицо запахом сырой земли и ещё висящим в воздухе, почти неощутимым – пороха. Пороха, крови и смерти.
— Я же говорил, что ей тут не место, — услышал я у себя за спиной.
Медленно развернулся и встретился взглядом с Борисом Акулевским. Стоящий метрах в пяти, он смотрел на меня тяжёлым, гневным взглядом. Чёрные тени его людей обступили нас с обеих сторон, заключая в кольцо.
— Какого дьявола ты не сделал то, что я тебе сказал?! – Акулевский приблизился, двое охранников последовали за ним.
Я стиснул челюсти. Чёрт подери!
— Какого дьявола, я тебя спрашиваю, Алиев?! – голос его рокотом прокатился по аллее.
Какого дьявола? Я бы мог ответить ему, какого, потому что он и сам знал ответ на этот вопрос. Но только стиснул зубы сильнее. Появление Бориса не сулило ничем хорошим. Ветер погнал стаканчик дальше. Стук картона прокатился вслед за звуками голоса и стих.
— Ты самоуверенный глупый щенок, Руслан.
По скулам моим заходили желваки, руки сжались в кулаки. К порывам ветра прибавились зазвучавшие вдалеке звуки приближающегося грома.
Но готовая обрушится на Грат буря была ничем по сравнению со свирепой яростью, исходящей от Акулевского.
Равно как ничем она была и по сравнению с яростью, которую испытывал я сам.
