Им был молодой мужчина по виду лет двадцать пять-тридцать, для вампиров с ужасно громко-тикающими часами на правой руке, впрочем, по его мягкому голосу, можно было сказать о том, что преподаватель совсем не строгий, но его идеально отглаженный костюм, будто копия идеала их матери, говорил о другом.
«Ему не лень каждый день сидеть отглаживать? Застрелиться лучше.» пронеслось в головах у каждого сидящего за партой.
— Здравствуйте, похоже, у нас новая группа. Ваше название? — спросил он, слишком долго рассматривая глаза близнецов, их волосы и одежду.
— Его нет, — сказала Рина, растягивая слова, ожидая, пока тот назовëт своë имя.
— Иван Ярославцев, — представился учитель.
— Названия нет, господин Ярославцев.
— Советую поскорее определиться, с вашими фамилиями оно должно стоять, — добродушно ответил он. — Начнëм с практики. Музыкальный диктант, — сказал он уже всей аудитории, садясь за фортепиано.
Музыкальный диктант, всегда, когда группа посещала уроки сольфеджио, ассоциировался со страданиями. Его невозможно было написать, когда за стенкой одновременно играют два фортепиано, с постоянно спотыкающейся мелодей в руках новичка, вместе с сопровождаемым ором за ошибки.
«Бедные ученики» — думали все сидящие на сольфеджио.
За другой стенкой вокалист пел арию, а на первом этаже под тем кабинетом, играл целый оркестр.
Они достали из кожаных рюкзаков тетради для сольфеджио, ручки и дневники, пока Ванька не начал играть.
Его мелодией был Experience — Ludovico Einaudi, который Рина узнала с первых нот по тональности ре мажор, гармоничности и темпу воспроизведения. Но если начало произведения написать легко, то дальше будет кошмар, остаëтся лишь надеяться, что он даст отрывок, а не целое. Хотя то, как говорила Лира про этот лицей, заставляет задуматься о том, насколько сложными могут стать уроки.
Еле как написав диктант в них принялись вбивать теорию выпускных классов музыкальной школы, а это восьмой, и из них четверых что-то понимал один только Риан, периодически кивая на слова преподавателя.
Прозвеневший звонок спас их от желания пойти купить себе верëвку и мыло, поэтому слова при выходе из кабинета, толкаясь с людьми, были таковы:
— Всë было лучше, чем мы ожидали. Нормальный мужик.
В коридоре в паре метрах от кабинета Рина наткнулась на русоволосую девушку, несущуюся магией за приличное расстояние, еë переплетения были словно вколоты в кожу, представляя подобие вен, искря голубым и красным свечением. Девушка посмотрела на Рину, нахмурилась, и, поправив сумку на плече, отправилась в противоположную сторону, за ней отправились и еë подруги, от одной из которых, черноволосой, тоже шло свечение, только чëрное, похожее на магию Фила.
Группа переглянулась, всë более понимая происходящее. Лишь Адриан пожал плечами, думая:
«Ты чуть не убила девочку, Рина».
У тройки проскакивали мысли укора себя за ложь другу. Они хотели рассказать ему о себе, пару раз пытались, но останавливались, побуждая это тем, что им самим мало что известно.
В Шонтéре было замечено уже трое, обладающих магией.
— Дебилы, — в конце концов сказала Рина. — Сейчас у нас вокал в двадцать седьмом и там же остальные уроки.
— Пойдëмте до буфета сходим, Лира говорила, что-то там можно брать, — предложил Риан.
— Ему в любом случае будет далеко до нашей Шоколадницы, — ответила Рина, направляясь к столовой.
Стоящий шведским столом, буфет притягивал своей красотой. Но в нëм были только различные сладкие булочки, не только те, что на раздаче еды, но и с другими начинками, шоколад и мармеладки.
— Как же мы проживëм без трубочек со сгущëнкой? Или без солëной карамели? — выкрикнул Фил в ужасе, чуть ли не ревя.
— Будем растягивать, не волнуйся. Сколько вы взяли? Штук наверно двенадцать? Будешь есть свои три трубочки год, — погладила, больше стуча его по голове, сказала Рина, и оглядываясь на другие группы. Столы были либо пустыми, либо на них лежали конспекты или ноты. На них странно пялились, заставляя тех, с ухмылками, переглянуться. Раздача еды принимала статус «Закрыто», а на кухне гремели многочисленной посудой, стараясь успеть к ужину.
Кир взял лопатку с пакетиком, беря булочку с кленовым сиропом и мармеладки в виде ягод малины и ежевики.
У них более менее совпадали вкусы на еду, но у каждого были определëнные и самые любимые предпочтения, так Рина с Филом всегда просто обожали варëную сгущëнку и солëную карамель, Кир карамельное и шоколадное мороженое, которого тоже не было в буфете, а Риан молочный шоколад с фундуком или белый с миндалëм. А вишня же была их любимой ягодой. Рина часто пекла пироги или булочки с ней сама, из-за недостойного к ней подхода в обычных пекарнях или магазинах. Еë вкус был не ярким, начинки мало, а слоëное тесто ощущалось свëртывалось в комок в горле.
Набрав сладостей, они побежали на второй этаж, ни на что не оглядываясь, открывая кабинет, и садясь за первую и вторую парту, ведь им говорили, что сольфеджио — это единственный предмет, на котором они будут с другими группами оффлайн. Онлайн занятия в общеобразовательной школе прошли как обычно. Незнакомые учителя не стали знакомится, выделять или замечать, обращаясь лишь на перекличке и при заданном тем вопросе:
— Какой ответ у вас получился, — тот выдержал паузу, выискивая человека в журнале — Фил Цепеш? — Ворожеи, сидящие перед выключенной камерой их ноутбуков с электрогитарой и кружкой вишневого сока с пакетом мармелада, вздохнули, и не начиная браться за конспекты.
Фил засуетился, ища ответ в интернете, включая микрофон и имитируя грохоты и странные скрипы, закрывая и открывая дверь туалета, после чего говоря:
— Прошу прощения, видите какая ужасная связь, мы всë-таки за городом, да и участников конференции не мало.
— Быстрее, Цепеш, какой ответ? Может вам помогут Ворожеи? Зеленов?
Интернет действительно был ужасным. Страница гугла не погружалась, что понравилось бы их преподавателям.
Тот схватил барабанные палочки, ударив их друг об друга прямо у динамика, вышел из конференции.
Со звонком в почти пустой класс зашëл учитель сольфеджио:
— О! Ванька! — вырвалось у Рины. — Ой, то есть, господин Ярославцев, — прокашлялась она.
— Вам же всë сказали про кураторов? Для вашей группы назначили меня, приехали бы как и остальные, первого сентября, вам бы не назначили преподавателя. Я буду вести у вас вокал, специальность и, кхм, — он попытался скрыть смешок за кашлем, — ансамбль.
— А почему специальность рассчитана всего на сорок минут? Вы будете выделять на каждого из нас по десять минут?
— Молодец, Кир, похвальные знания в математике, — похлопала ему Рина.
— Я буду лишь давать вам задания или вы выберите их сами, будете это учить, играть мне, а я лишь поправляю всякие косяки, несостыковки в ритме и
