утонул?
Кажется, это был женский голос, хотя я могла и ошибиться.
– Заткнись, курица! – выкрикнул в ответ мужик и долбанул кулаком по двери. А потом, остро взглянув на нас, зачем-то добавил: – Жена.
– Скажите, Мишель…
– Для тебя просто Мишаня, сестрёнка! – он опять улыбнулся. И опять меня передёрнуло. Нет, я вообще-то дама не робкого десятка, но оказаться наедине с этим человеком мне бы точно не хотелось, ни при каких обстоятельствах!
– Так вот с кем ты тут лясы точишь!
За спиной мужичка возникла бабища – толстая, чернобровая, с засаленными волосами непонятного цвета, жутким синяком под глазом и тоже в тельняшке. Её заметно шатало.
– Вон пошла, дура! – Он попытался оттиснуть её от двери, но куда там! Не знаю, что могло бы остановить эту женщину, разве что полк солдат, и то вряд ли. Муж, по крайней мере, не совладал, при всей своей харизме. А вот Георгий рискнул. Впрочем, у него не оставалось другого выхода – бешеная тётка разглядела во мне, видимо, потенциальную конкурентку и, тараном сбив супруга, понеслась вперёд. Прямо на меня. Мне повезло по двум причинам. Во-первых, мой спутник оказался ловким малым, а во-вторых… Во-вторых, какие-то зачатки стыда у бабенции всё же оставались. Именно это обстоятельство и помогло Георгию спасти меня от неминуемой гибели – он уцепился за тельняшку, та, конечно же, радостно лопнула и в секунду обнажила все прелести хозяйки дома. Выдающиеся, надо заметить. Бюстгальтера на тётке не было… Не долетев до меня каких-то десяти миллиметров, она резко затормозила, пошатнулась, взвизгнула и, обхватив себя руками, попятилась назад. Георгий – надо отдать ему должное – смутился и отвёл от красотки взгляд. Хозяин дома же повёл себя странно: вместо того, чтобы прикрыть от позора свою жену, он вразвалочку подошёл к ней и со всего маха влепил пощёчину. Звон от неё разнёсся по всему побережью. Тётка на ногах не устояла. Она и так-то нетвёрдо на них держалась, а тут и вовсе – отлетела на полметра назад, покачалась чуток да и рухнула на землю всем своим немаленьким телом. Мы с Георгием вздрогнули, а мужик смачно сплюнул и, не торопясь, вернулся на своё место.
– За что, сволочь? – всхлипнула женщина.
Мне даже жаль её стало, вот честное слово! А зря, между прочим. Не успела я и шагу сделать, чтобы помочь ей подняться, как она, зыркнув на меня покрасневшими глазами, прошипела с ненавистью:
– Шлюха!
– Это вы мне? – удивилась я.
– А я, что ли, то с одним хахалем, то с другим шарюсь? – она громко икнула. – Я, между прочим, женщина порядочная!
Бросив эти странные слова, тётка, по-прежнему прикрывая свои телеса руками, попыталась подняться. С первой попытки ей это не удалось. Со второй тоже. А вот третья окончилась удачей. Прижав порванную полосатую тряпицу к мощной груди и больше не совершая никаких поползновений в мою сторону, она, покачиваясь, побрела к дому.
– Мишель, ну прости меня! Слышишь?
– В дом иди, корова! – мужичок шлёпнул её по заду, туго обтянутому шортами, и подтолкнул к двери. А потом на нас оглянулся.
– Ну, чего застыли? Нет тут вашей сестры!
– Постойте! – меня осенила внезапная догадка. – Так она её видела, да? Женщина, вы сказали, что уже встречали меня сегодня!
– Уйди! – она, не оборачиваясь, махнула рукой.
– Подождите, прошу вас! – я бросилась за ней.
– Мишель! – завопила тётка. – Чего эта кошка драная пристала ко мне?
– Стойте, Маша!
Георгий крепко прихватил меня за плечи. Пришлось остановиться.
– Здесь побудьте, пожалуйста, теперь я сам.
– Но…
– Здесь! – отрезал он и, больше не произнеся ни слова, направился к сладкой парочке.
А я осталась стоять там, где остановилась. Мой Егорка мне всегда твердил – не лезь, Маша, когда разговаривают мужчины. Я и не лезла…
– Ты чё, дурик, с первого раза не понял? Так я тебе ща понятно объясню…
Даже с того места, где я сейчас была, отчётливо ощущалась опасность, которая исходила от хозяина дома. Нешуточная опасность, я это ясно видела и чувствовала. Однако Георгию, кажется, море было по колено.
– Идём в дом, там и объяснишь, – с абсолютным спокойствием произнёс он. – Невежливо на улице гостей держать.
– В дом? – нехорошей улыбкой усмехнулся мужик. – Идём, коли не боишься…
– А чего мне бояться? – всё с тем же выражением ответил Георгий.
– Ну-ну… – хмыкнул хозяин. – Зинка, к нам тут гости дорогие пожаловали, доставай скатерть-самобранку, разносолами угощать будем!
Перед тем, как скрыться в доме, Георгий оглянулся и весело мне подмигнул. Меня, признаться, слегка отпустило, но ближе к крыльцу я всё-таки придвинулась. Так, на всякий случай…
Следующие десять минут – я неотрывно наблюдала за минутной стрелкой своих часиков – прошли в полном молчании. Дом был тих, берег пустынен, море безмятежным и сонным.
Георгий не выходил.
К концу десятой минуты с моря подул сильный ветер. А на мне-то – всего лишь шорты коротенькие, спортивные тапочки и футболка! И накидки даже с собой никакой нет, самой завалящей. Выбегала из дома ведь впопыхах, в состоянии полного раздрая, куда уж там об одежде позаботиться. А Дашка и вовсе – в лёгком платьице да тонких босоножках… Дашка, Дашенька, сестрёнка моя любимая, куда же ты запропастилась, а?
Я присела на нижнюю ступеньку крыльца, обхватила руками голову и заплакала. Господи, сделай так, чтобы она оказалась жива! Господи! Хочешь, работу у меня забери, здоровье, хочешь? Только пусть моя сестрёнка домой вернётся! Я готова всего Чехова наизусть выучить, Толстого даже! Вызубрю так, что от зубов отскакивать будет, – только Дашку мою верни, умоляю тебя, Господи!
Откуда-то сверху свист послышался. Шмыгнув носом, я резко голову вскинула – надо мной птица парила, чёрным силуэтом в ночном небе круги описывала. Огромная, неторопливая. И хвост, как у павлина… Я вскочила. Так вот ты какая! Сколько раз я про тебя слыхала от сестрицы своей, от Дашки, и ушам не верила. А теперь, кажется, и глазам…
– Маша, на что это вы там засмотрелись?
Я и не слышала, как сзади меня дверь открылась.
– Да так… – я обернулась. Только бы он вверх не посмотрел, только бы не разглядел! – Георгий, ну что? Это Дашка была, да?
И за руку его схватила. Только бы головы не поднял!
– Да! – выдохнул он. – Идёмте!
И за собой меня потянул. Быстро, стремительно. Спрашивать ничего не стала, покоряясь властной мужской силе. Пару раз оглянулась только – на порог больше никто не вышел. И свет в окнах погас. Спать легли, наверное.
А напоследок, перед тем, как с лодочной станции в переулок свернуть, в
