не сказали, что они знакомы?
– Боря и Джоник? А что бы это изменило? Ну да, знакомы. Одно время даже довольно плотно. Джонни, он ведь…
– Я это понял. Только не знал, что и за Борисом такие странности водились.
– Не водились, – я поморщилась. – Один раз только и было. В виде эксперимента. Но я узнала об этом уже потом, когда его в психушку упекли. Постфактум, так сказать. Джоник мне проболтался. Поверьте, моей симпатии к вашему подопечному это известие не прибавило. Напротив. Терпеть ненавижу такие вещи.
– Но вот с Джонни же вы дружите.
– О, это совсем другое. Как бы вам объяснить. Он как подружка мне… Нет, это слишком банально. Ну…
– Лучше не продолжайте, меня самого от этой темы коробит. Юра, видишь огоньки? К ним езжай.
– Мы на лодочную станцию едем, да? – догадалась я. – Вы думаете, кто-то мог заметить Дашку оттуда?
– Не исключено.
– Так что вам Джоник рассказал? Когда к нему Борис приходил и что говорил? Обо мне спрашивал?
– Специально не спрашивал, насколько я понял. Разговорились об общих знакомых, кто, где, с кем – всё-таки столько лет не виделись. Ну и в процессе разговора о вас упомянули. Джонни дифирамбы вам спел, будто бы вы стали весьма успешной дамой, по заграницам разъезжаете…
– И про Гурзуф проболтался?
– Вы же ему не сказали, что это секретная информация.
– Но я же не знала! – в сердцах воскликнула я. – Не понимаю только, как Джоник сам не догадался! Он ведь знал, что Борис опасен…
– Ваш приятель сказал, что выглядел тот весьма смирным. Как овечка…
– Волк в овечьей шкуре, блин!
Я мрачно уставилась в окно. Злилась я, конечно, сама на себя. Зачем вообще надо было Джонику о поездке говорить? И ведь сама позвонила! Волновалась она, видите ли, о дружке и о сотруднице его бывшей. Ну, спросила – и положи трубочку-то! Так нет, надо было о своих планах трепаться, болтушка несдержанная! Захару не сказала, Егору не сказала, а приятелю всё выложила! Ух, балаболка!
– Не вините себя, Маша! – Георгий взял меня за руку. – Борис бы всё равно о поездке узнал – не так, так каким-нибудь другим способом. Связи-то у него остались…
– Ладно, что теперь об этом говорить! Одного я не понимаю, Георгий, и всё время об этом после разговора с вами думаю – зачем я ему сдалась? Почему именно я? У него же куча таких, как я, дурочек была, по всему свету.
– Может быть, это любовь? – усмехнулся он.
– Очень смешно. Любовь Борис чувствовал только к одному человеку.
– К кому же?
– К самому себе. Он даже сестру собственную ненавидел! Нет, руку на неё не поднимал, но втаптывал в грязь при каждом удобном случае. Бедная Амалия!
– Бедная Амалия… – эхом отозвался он, и что-то такое было в его голосе, что всё во мне содрогнулось.
– Георгий, а почему вы…
– Стоп, Юра! Приехали!
Будто не водителю своему сказал, а мне, Варваре любопытной. Ну и ладно, что же я, дура, не понимаю, что ли? У каждого свой скелет в шкафу припрятан…
Глава 7
Лодочная станция оказалась пуста. Нет, конечно сами лодки, а также баркасы, катера и другие плавательные средства сонно плескались у берега, но людей видно не было. Не удивительно – ночь на дворе. Я взглянула на свои часики – почти полночь! Ничего себе время пролетело! А Дашку мы так и не нашли…
– Найдём! – Георгий, будто радар, считал моё беспокойство. – Маша, я клянусь, мы отыщем вашу сестру, слышите меня?
– Да, – я кивнула. – Я знаю, что она жива. И… понимаете, я совсем не чувствую, что ей плохо. Это странно, но…
– Но объяснимо. Знаю. Идёмте, мне кажется, там кто-то есть.
– Где?
– Видите, окно освещено? Должно быть, сторож.
Он опять взял меня за руку. Ладонь его была холодна и тверда. Как утёс над морем.
Стучали в дверь небольшого домика мы долго. Сначала он – тактично, но решительно. Потом, когда стало понятно, что открывать нам не торопятся, удары зазвучали громче и резче. Я и вовсе норовила ногой поддать, жаль, что не на шпильках была.
– Ну кто ещё там? – внезапно спросили за дверью. Недовольно спросили. Даже, я бы сказала, зло.
– Мы девушку ищем! – крикнула я, прежде чем Георгий успел что-то сказать. – Откройте, пожалуйста!
– Все девушку ищут, – странно ответили нам, и дверь, наконец, распахнулась.
На пороге стоял мужичок. Тельняшка не заправлена, глаза хмурые, босиком. А полы-то деревянные, почему-то подумалось мне. Так и занозу подцепить не долго…
– Здрассть, – выговорил он сипло и сплюнул. И взглядом цепким окинул – сначала моего спутника, потом меня. Неприятный это был взгляд, меня даже мурашки пробрали.
– Здравствуйте! А почему вы сказали – все ищут? До нас тоже кто-то спрашивал? – выпалила я.
– Н-ну!
Непонятно было, то ли этот тип утвердительно ответил, то ли к чему-то другому его возглас относился. Ладно, зайдём с другой стороны.
– Извините, если мы вам помешали, но дело в том, что пропала девушка…
– Твоя, что ли? – взгляд мужика обратился к Георгию.
– Моя! – воскликнула я.
– Твоя девушка? – ухмыльнулся он.
– Моя сестра! Близняшка! Вы не видели её сегодня?
– Нет! – выдохнул мужик и сделал попытку захлопнуть дверь.
Георгий оказался проворнее.
– Ты чё, паря? – с некоторым недоумением хозяин уставился на лакированный ботинок, вклинившийся между дверью и дверной коробкой.
– Человек потерялся, ты это понимаешь? – спокойно, но твёрдо произнёс Георгий. – Нам помощь нужна.
– Я те чё, Чип и Дейл?
– Она на Чеховской даче была. И, скорее всего, пешком оттуда не уходила.
– Ага, на тарелочке улетела! – хохотнул парень. – Космической! Так вы не по адресу, блин, я с другой планеты.
Кажется, этого типа мы от рюмки оторвали, запах от него пошёл такой, что мама не горюй.
– К ней могли на лодке подплыть…
– На лодке? – он прищурился. – А я при чём? Или ты, типа, на меня стрелки перевести хочешь?
– Вы неправильно поняли, молодой человек! – я улыбнулась. – Возможно, вы видели, как кто-нибудь со станции вашей к Чеховскому домику направлялся.
– Я? – он задумчиво постоял минуты две. – Не видел, сестрёнка, спал я…
И развёл руками, улыбнувшись при этом. Мол, я не я, и хата не моя. Правда, глаза его при этом оставались холодными, как нож. И это несоответствие ещё больше напугало меня, и мне очень захотелось взять Георгия за руку. Перед искушением я устояла.
– Весь день?
– Н-ну!
В этот момент из дома послышался грохот, кто-то громко и зло чертыхнулся, а потом заорал:
– Мишель, твою мать!! Ты что там,
