Книга По льду - Анна Кострова

Литвинов вышел на лед, когда до конца первого периода оставалось десять секунд. Вбрасывание проводилось в зоне «Стальных Волков», и он надеялся воспользоваться этим моментом. Шансы забросить шайбу были не так велики, но попытаться стоило. Кажется, соперник угадал его мотив и после свистка выбросил шайбу так, что заставил Литвинова погнаться за ней. И Коле не оставалось ничего, кроме как набрать скорость и продолжить игру в своей зоне.

Загудела сирена, оповестив всех об окончании первого периода. Николай взглянул на табло. Счет его не радовал, но отчаиваться он не спешил: впереди еще было два периода по двадцать минут. Времени было предостаточно для того, чтобы отыграться. Пытаясь отдышаться, Литвинов медленно подкатил к деревянному борту, перешагнул через порог и направился к выходу. Фанаты «Лисов» огромной толчеей скопились в коридоре в надежде передать команде слова поддержки и сделать фотографии. Николай пытался протиснуться через них, чтобы попасть в раздевалку, у дверей которой было не протолкнуться. Кто-то из болельщиков протягивал руки вперед, чтобы стукнуться с ним кулаком, а кто-то просовывал блокноты и ручки для автографов.

— Николай, а можно попросить вас расписаться? — выкрикнул кто-то из толпы.

Литвинов любезно кивнул. Как бы сильно он ни выдохся и как бы ни нуждался в отдыхе, он повиновался. Уж очень трепетно относился Коля к своим фанатам. Зажав крагу под мышкой, он взял блокнот и ручку из ладоней какого-то парня. Расписавшись и стукнувшись с фанатом кулаком, хотел увернуться, как вдруг на него налетела незнакомка. Не специально. Вероятнее, из-за толчков. Она споткнулась и готова была упасть, однако реакция Николая была мгновенной: он выставил руки вперед, чтобы ее подхватить, а затем сжал пальцы в замке за спиной. Стоило незнакомке качнуть головой, как в нос ударил лавандовый запах. Девушка уперлась маленькими кулаками ему в грудь и исподлобья уставилась на него.

Николай всмотрелся в глаза бирюзового оттенка, затем перевел взор на волосы, собранные в косички-колоски, и узнал в ней ту самую, с которой Любимов разговаривал в коридоре до начала матча. Девушка выглядела рассеянной и смущенной. Ее брови изогнулись, а на лице образовалась маска сожаления. Длинные черные ресницы коснулись надбровья, когда она снова взглянула на Литвинова.

— Прости, я не специально. Я здесь ждала кое-кого. Не думала, что фанаты россыпью вывалятся к дверям раздевалки, — принялась оправдываться незнакомка, все также упираясь Коле в грудь.

— Ничего, — ответил Николай и вежливо улыбнулся. Улыбка вышла натянутой, но девушку не смутила.

— Можешь, пожалуйста, позвать Федю Любимова?

— Да, могу.

Николай помог ей обрести равновесие, приобняв за плечи, а потом удалился. И все же ее образ какое-то время мелькал в его мыслях. Не потому, что в момент ее падения он испытал к ней что-то. Чувствовать такое Литвинов не умел. Скорее, дело было в неожиданно разыгравшемся любопыстве. Ему было интересно, как эта девушка связана с Любимовым, который с момента прихода в команду держался довольно-таки тихо и ни разу не обмолвился о своей жизни. Хотя такие разговоры были не редкостью после тренировок. Все, что о Феде было известно, — это его спортивные данные и заслуги годовой игры в КХЛ в команде «Черных Драконов».

Зайдя в раздевалку, Коля принялся глазами выискивать Любимова. Федя сидел на скамье и, сняв шлем, пил изотоник, принесенный медиком Женей. Спортивный врач всегда запасалась такой добавкой, зная нагрузки команды. Изотоник здорово помогал парням избежать обезвоживания. В раздевалку вслед за Николаем зашел Сергей Петрович, поэтому Коля, взяв со стола свою порцию изотоника, присел на свое место. Та девушка может подождать, подумалось ему.

— Плохо, парни, — засунув руки в карманы черных брюк, начал Звягинцев. — У меня сложилось впечатление, будто бы три дня тренировок прошли впустую. Я не вижу того, что было на тренировках. Только рассеянность и суета вместо собранности. Оставшиеся два периода — ваш шанс на реабилитацию. Кровь из носу, камни с неба, но нам сегодня нужна победа.

Далее Звягинцев стал давать установку на второй период. Он сделал акцент на опекуне Литвинова, который преследует его по пятам и не дает играть, затем подошел к доске и, взяв в руки черный маркер, стал выводить игровые схемы. Тренерские установки заняли чуть более десяти минут. Когда Сергей Петрович покинул раздевалку, Литвинов молча подошел к Феде и, пригнувшись, сообщил тому на ухо, что в коридоре его дожидаются. Любимов благодарно кивнул головой и на некоторое время покинул раздевалку.

Оставшийся перерыв пролетел незаметно. Снова было нужно выдвигаться на лед. Во втором периоде в рамку поставили Любимова. Миронову требовалось отдохнуть, а второго вратаря необходимо было испытать. Технический уровень Федора на воротах был чуть выше, чем у Алексея, да и соперника он считывал лучше. В прошлом сезоне, в составе «Черных драконов», он уже играл против «Стальных Волков» и кое-что знал об их бросках.

Второй и третий периоды «Лисы» следовали указаниям Сергея Петровича: не снижали скорость, не позволяли «Стальным Волкам» руководить ими и не стеснялись в силовых приемах. Конечно, до грубых нарушений не доходило, тем не менее, противнику досталось. Несколько раз «Лисов» штрафовали за задержку соперника клюшкой и случайные подножки. Однако вопреки малочисленному составу команде удалось вырваться вперед с перевесом в одну шайбу. «Стальные Волки» прощать рывок вперед «Лисам» не собирались, а потому к концу третьего периода обстановка накалилась.

Опекун Литвинова попытался атаковать его сзади, зная, что получит штраф, поэтому Николаю необходимо было принять быстрое решение: бросить сейчас или позволить противнику отобрать шайбу. С такого расстояния он вряд ли попадет по воротам, подумалось ему. Он краем глаза глянул в другую сторону ледового поля и заметил на пятаке Ильина. Литвинов замахнулся клюшкой, чтобы совершить передачу шайбы, но немного не подрасчитал. Его глазомер сбился к последним минутам, и шайба перелетела через плексигласовое стекло на трибуны.

Коля выпрямился и поднял голову вверх, чтобы проследить траекторию полета шайбы, и надеялся, что его промашка не будет стоить кому-то рассеченной брови или лба. Он видел, как шайба летела в сторону какой-то девушки, однако разглядеть ее помешала фотокамера. Та хотела запечатлеть игровой момент на льду и приблизила фотоаппарат к правому глазу. И Николай в этот момент благодарил Вселенную за то, что болельщица решила сделать снимок именно сейчас: камера так или иначе защитила ее от удара шайбой.

Когда шайба с треском пробила стекло в объективе, девушка отпрянула и испугалась. Произошедшее показалось ей неожиданно резким. От испуга она выронила из рук аппарат, и камера повисла