себя к компьютеру? — легкомысленно спросила я, ненавидя то, что от моей просьбы его челюсть напряглась. — У меня горят сроки у пары проектов, которые нужно закончить к завтрашнему дню, — пояснила я извиняющимся тоном. Как бы мне ни хотелось остаться, я должна зарабатывать, чтобы есть. И покупать туфли.
— Черт, — буркнул он себе под нос. — Мне не нравится, что ты живешь в том районе, детка.
Как бы мне ни нравилось его беспокойство обо мне, я также чувствовала себя немного обиженной из-за невысказанной фразы, что я, как женщина, не могла позаботиться о себе, потому что внезапно привязалась к мачо-байкеру.
Я слегка отстранилась, так как объятия Хансена не давали возможности полностью от него отодвинуться.
— У нас, вроде, был этот разговор прошлой ночью. Пусть мой район и не получил награду за самую дружелюбную улицу Нью-Мексико, но и самодельных бомб там в последнее время не взрывалось, — парировала я с резким сарказмом.
— У нас был этот разговор, когда ты не принадлежала мне. Теперь все изменилось, — нахмурившись, ответил Хансен.
Я прищурилась.
— То, что я становлюсь твоей, не превращает меня автоматически в беспомощную девицу, неспособную жить в реальном мире без альфа-байкера за спиной, — возразила я. — Я двадцать четыре года чертовски хорошо ориентировалась в реальном мире. Я крепче, чем кажусь.
Мне не слишком хотелось рассказывать ему все темные подробности моего мрачного прошлого среди ужасов реального мира, поэтому я оставила все как есть.
Лицо Хансена посуровело.
— Да, детка, я в этом не сомневаюсь. Быть моей — не значит, что ты не можешь справиться с реальным миром, просто это значит, что теперь я могу сделать все, что в моих силах, чтобы защитить тебя от него, — решительно сказал он.
Я чуть смягчилась. Ничего не могла с собой поделать.
— Как насчет того, чтобы защищать меня без чтения лекций о моем месте жительства, — сказала я мягко, но твердо.
Хансен мгновение пристально смотрел на меня.
— У тебя дома есть пиво? — странно спросил он.
Я кивнула.
— Кабельное? — продолжил он.
Я снова кивнула.
— Хорошо, — сказал он, поднимаясь и забирая меня с собой.
Он поставил нас обоих на ноги и повернулся к комоду.
Я в замешательстве смотрела ему в спину. Затем отвлеклась на плавные движения его четко очерченных мышц, из-за чего всадник на татуировке казался ожившим.
Хансен повернулся после того, как натянул выцветшие джинсы. На голое тело.
Я облизнулась.
Он шагнул вперед, крепко схватив меня за бедра.
— Не делай этого, Мэйс, — буркнул он.
Я подняла на него глаза.
— Чего?
— Того, что заставляет меня хотеть бросить тебя обратно на кровать и зарыться в твою киску, — ответил он хриплым голосом.
Я сглотнула. Я очень хотела, чтобы он это сделал. И изо всех сил пыталась понять, почему он не может.
— У тебя горят сроки, помнишь? А мне плевать на сроки…
Он притянул меня вплотную к себе.
— Да, — подтвердила я дрожащим голосом. — Это важно.
Я больше разговаривала сама с собой, чем с ним.
— Тогда одевайся, — тихо приказал он, отворачиваясь.
— Тебе не нужно одеваться, — указала я, отправляясь на поиски своей одежды. — Я вполне способна сама вести машину.
Кто-то сегодня утром пригнал его байк, не уверена, кто именно, так как Хансен выходил наружу, а я оставалась в постели по его приказу. Не то чтобы в тот момент я могла пошевелиться, мое тело превратилось в желе после слишком большого обилия оргазмов.
— Не хочу, чтобы ты садилась за руль, детка, не после вчерашних событий. После любого удара по голове реакции заторможены, — сказал он моей спине. — Я отвезу тебя.
Я вспомнила, что он был медиком.
— Как ты потом доберешься домой? — возразила я, натягивая майку через голову.
— Я не планирую возвращаться домой, — сказал он, надевая ботинки.
— Нет?
Он покачал головой.
— Я еще не насытился тобой, детка, по крайней мере, сегодня. Так что я выпью пива, посмотрю игру, а ты делай, что тебе нужно. После этого я трахну тебя, а потом мы ляжем спать.
Я уставилась на него, надеясь, что он не поймет, как мой желудок делает сальто назад.
— Хорошо, — наконец, выдавила я. — Звучит как план.
Глава 5
— Ты, бл*ть, прикалываешься надо мной? — закричала Арианна в трубку.
Я на секунду отдернула ее от уха.
— Я серьезна, как хламидиоз, — прошептала я, как только звон в ушах утих.
— Охренеть не встать, — пробормотала она, на этот раз тише, что было хорошей новостью для моих барабанных перепонок.
— Знаю, — согласилась я.
— Реально охренеть не встать, — повторила она.
— Знаю, — снова согласилась я.
На следующее утро я сидела в своей гостиной, все еще в футболке Хансена, пока он принимал душ. Я воспользовалась моментом, чтобы позвонить лучшей подруге и рассказать всю подноготную прошедших суток. Очевидно, она знала, как я отношусь к Хансену. О том, как сохла по нему, стараясь не представлять его на месте мужчин из клуба, когда те тащили меня в свои постели.
— Боже, кто ж знал, что все, что тебе было нужно, это хороший удар по голове, чтобы пробудить мужское чувство защиты в его прекрасной голове, и — бац! — он твой, — сказала она в изумлении.
— Или я его, — задумчиво произнесла я.
— А есть разница? — спросила она в замешательстве.
— О, да, — твердо сказала я. — Разница есть.
Арианна была всего лишь гостьей в мире клуба, приходила и уходила, когда считала нужным. Конечно, я не приравнивала себя к эксперту, но за последние два года провела там много времени. Видела, как старушки приходили и уходили. «Уходили» не часто, но несколько случаев было. Те немногие, кто не понимал полностью этого образа жизни, не понимал, что перед клубом они должны казаться покорными своим мужчинам. Они являлись собственностью. Во многих мотоклубах я знала, с женщинами обращались плохо. Но в «Сынах» все обстояло по-другому. Это просто означало, что вам нужно пересмотреть ваше определение отношений. А за закрытыми дверями вести себя как вздумается.
— Кому какое дело до семантики, детка, просто оседлай волну. Будь счастлива. Ты заслуживаешь этого… — она сделала паузу. — Как бы я ни воздерживалась от суждений о жизни, которую ты прожила за последний год, в том аду, свидетельницей которого я стала, не говоря уже о работе. Но этот ярлык, эта жизнь, когда тебя пускают по кругу, — это не ты, детка. Тебя устраивает такая жизнь, я понимаю, но не эта ее часть, — тихо уточнила она.
Я не обиделась, но удивилась. Арианна никогда не нападала и никогда не уклонялась от того,
