цветов — синего и черного. Его великолепные волосы снова были зачесаны назад, а руки усеяны золотыми перстнями с каменьями. Рыцарь величественно расположился на своем месте и смотрел на вошедших, высоко задрав подбородок. Его лицо, как и в первую встречу, застыло каменной маской, не выражавшей абсолютно ничего.
Каменное кресло с левой стороны от входа принадлежало дому Айл Тон, правителям островного королевства Горэ. Их тесная связь с морем служила почвой для множества недобрых слухов, но суровый нрав островитян, привыкших решать споры топором, а не словом, удерживал большую часть этих разговоров на уровне робких сплетен. Владыка островов, король Багдемагус, также не почтил собрание своим присутствием. Вместо него на законном месте сидел угрюмый воин в доспехе из металлической чешуи цвета тусклой бронзы, украшенном раковинами. Грубая, иссушенная соленым ветром кожа делала его старше своих лет, но даже она не могла скрыть правильных черт лица и горделивой осанки, выдававшей потомка Ши. Островитянин опирался на рукоять массивной секиры и безучастно наблюдал за происходящим.
Соседнее место под стягом с изображением Кровавой Розы было не занято — на нем, по всем правилам, должен был сидеть отец. Наследник слегка поджал губы, ощутив тонкое жало обиды, кольнувшее его изнутри. Но это чувство мигом рассеялось, стоило юноше взглянуть на следующего участника церемонии.
С витой колонны свисало знамя с изображением черного ворона, герба дома О’Нейлл. А под ним, вальяжно закинув ногу на ногу, расположилась она — та самая девица, которую Тристан встретил накануне во время прогулки по замку. Правда, сейчас ее было не узнать — свое простое одеяние свободного покроя она сменила на элегантное платье из черного шелка. Украшенное вороновыми перьями и расшитое черным жемчугом, оно прекрасно подчеркивало изгибы ее стройного тела, а длинный разрез от бедра лишь добавлял пикантности ее образу. На ноге виднелся кусочек татуировки, исчезающей под одеждой. Ее волосы больше не развевались свободно, а были убраны в прическу из множества небольших кос, напомивших клубок шевелящихся змей. И тем не менее, это определенно была она — бархотка на шее с подвеской в виде гадюки не оставляла никаких сомнений. Воспоминание о недавней встрече на секунду оживило в Тристане тот липкий, парализующий страх, какой он ощутил, беспомощно сидя перед ней на балконе замка. Незнакомка грациозно расположилась на каменном троне, разглядывая присутствующих. В сторону наследника Корнуолла она смотрела так, словно там никого не было.
“Она из дома Ворона! Кем же она приходится королю Ангусу, раз ей доверили честь представлять свою семью на церемонии? Неужели она… королева?”
От одной мысли, что он мог, хоть и по незнанию, при первой же встрече нанести обиду супруге царствующего монарха, юноше стало дурно. Ситуация сама по себе не из приятных, но тут она усугублялась еще и зловещим ореолом, окутывающим дом О’Нейлл с момента его основания. По легенде, в давние времена правители Дома владели чарами, поднимавшими мертвых из могил. Армии мертвецов сражались за них в войнах вместо живых солдат. И хотя секрет этой жуткой магии давно утерян, поговаривали, что людские жертвы и сегодня были неотъемлемой частью их ритуалов. Кровь, смерть и черная магия — вот из чего состоял дом Ворона.
Следующим представителем знати оказался самый громадный человек из всех, кого Тристану доводилось видеть. Звероподобный воин был облачен в грубоватую одежду из меха и шкур, а выбритый череп украшали три волосяных гребня, поставленных вертикально. Шкура огромного кабана покоилась на плечах, служа ему плащом. Металлическое кольцо в носу, мелкие косточки, вживленные под кожу лица, и замысловатый геометрический орнамент, украшавший видимые участки кожи, довершали картину, придавая своему обладателю сходство с диким вепрем. Рука воителя покоилась на рукояти огромной двусторонней секиры, прислоненной к подлокотнику сидения. От этого человека исходила какая-то дикая, первобытная сила. Он молча взирал на юношу из-под своих косматых бровей.
«Оркнеец. Только слишком молод, чтобы быть королем Лотом. Наверное, один из старших братьев Гарета. Но почему владыка не явился на представление собственного сына?»
Почетное место напротив входа сильно отличалось от прочих. Вместо незамысловатого кресла на нем возвышался величественный трон, вырезанный из цельной каменной глыбы. Спинка трона была выполнена в виде массивного туловища и головы дракона, выкрашенного в красный цвет. Разверзнутая пасть чудовища грозно нависала над залом, и стоящему внизу поневоле приходилось излагать свое дело под гнетущим взором золотистых драконьих глаз. Монстр был высечен из камня настолько правдоподобно, что казалось, одно неверное слово — и его огромные челюсти в мгновение ока сомкнутся на теле неугодного, оставив от него лишь мокрое место. Как бы знать Логрии не относилась к Пендрагону, Тристан был вынужден признать, что в вопросах демонстрации силы узурпатор действительно знал толк.
Огромные размеры трона были рассчитаны на великанский рост Верховного короля, но сейчас его занимала фигура куда более изящная. Элегантно заняв краешек сиденья, из-под тени каменного дракона на них взирала королева Гвиневра. Она была облачена в роскошное платье цвета полуночной синевы, расшитое аметистами и жемчугом, способное по великолепию затмить наряды всех присутствующих вместе взятых. Длинный шлейф платья струился вниз по ступеням трона, делая одеяние похожим на кусочек ночного неба. Сказать, что эта женщина была красива, значило не сказать ничего. Но любая увиденная красота меркла, стоило взглянуть на ее волосы. Роскошная шевелюра имела сиреневый цвет у корней, плавно переходя в фиалковый к середине, чтобы окраситься в индиго на кончиках. А стоило ей пошевелить головой, и волосы начинали переливаться, словно живые, играя всеми оттенками синего и фиолетового. Казалось, что кусочки далеких созвездий танцуют над головой королевы.
Тристан никогда в жизни не видел ничего подобного. Внешность многих представителей знатных семейств, встреченных им в Камелоте, была необычной, а порой даже пугающей, но Гвиневра представляла из себя что-то совершенно неземное. Он и представить не мог, чтобы в ком-то кровь волшебного народа могла проявиться столь ярко. Молодому принцу подумалось, что именно так выглядели древние Ши, когда они еще ступали по земле. С ужасом он обнаружил, что просто таращится на королеву, открыв рот. Он поспешил взять себя в руки и понадеялся, что стоял так не слишком долго. И что Ланселот ничего не заметил.
Все трое юношей заняли полагающиеся места перед троном. Распорядитель двора, сэр Кей, седобородый старик с клоками жиденьких волос, обрамляющих покрытую пятнами лысину, продолжил церемонию, обращаясь к королеве:
— Ваше Величество, досточтимые члены Совета, эти юные отпрыски благородных семей полагают, что живут достаточно лун, дабы считаться взрослыми мужчинами, и достойны носить звание рыцаря. Они прибыли в Камелот доказать это
