— Черт. Давай сюда трубку! — Проворчала я, выходя из ванной, где заодно и переоделась в домашние штаны-шаровары, завязанные на бедрах и мини-топ.
20:10 Я: Приезжай, как освободишься. Но я тебя предупреждала. Тут шальная Ксюшка, уставшая я и ты с дороги.
Как у него все четко и просто, блин.
20:11 Я: У нас все есть. 52. Напиши, как будешь в городе.
20:12 «Ягуарище…»: Договорились. Спасибо.
20:13 Я: Ксюшу будешь благодарить. Если бы она не выхватила телефон…
20:14 «Ягуарище…»: Я скучал. По тебе.
Я… я. У меня аж нож из рук выпал. Ладно, хоть Ксюша сбежала в комнату и не видела этого. Может, мне показалось? Перечитала ещё раз. Да не, ерунда какая-то.
20:17 «Ягуарище…»: Не пугайся. Просто говорю правду. Не зацикливайся.
И следом: «Я всё-таки что-нибудь привезу».
Замесила теста побольше, встала у плиты. Да уж, ситуация…
20:25 Я: Ты с чем блины любишь? Есть сметана, варенье. Из начинки — фарш или колбаса либо так просто поедим.
И тут сзади подошла Ксю, хлопнула меня по плечу и уставилась в телефон.
— Мужик же, с мясом, конечно.
20:26 «Ягуарище…»: С чем приготовите, мне неважно.
Пошла к холодильнику, достала куриный. И если его ягуарово высочество его не ест, это целиком и полностью его проблемы. Засунула фарш в микроволновку, сейчас-сейчас я вам наготовлю…
Глава 7. Пионы и запах кофе.
Анна.
Спустя два с половиной часа на столе стояла огромная стопка скоропалительно остывающих блинов и отдельно штук пятнадцать с фаршем.
— Он не наестся! — Ворчала на меня Ксю уже минут десять.
— Тогда сама его и корми…
Зазвонил телефон.
— Алло.
— Я буду минут через тридцать, только в магазин заеду. — О, его голос. Я не слышала его неделю и немного забыла, какой он… завораживающий.
— Ты рано…
— Да, решил не заезжать домой.
— Ладно, всё готово. Пока.
И положила трубку.
— Ксюха, готовься, ревизор будет через полчаса.
И тут эта пигалица забегала, то локоны надо сделать, то платье выбрать.
— Ты тоже переоделась бы? — Залетела ко мне в комнату подруга.
— Делать мне больше нечего…
— Ну, смотри сама. Слушай, а он хоть брюнет, блондин?
— Увидишь.
— Скряга! — Убежала к себе.
— И я тебя люблю.
Переодеваться я так и не стала, и не только из-за вредности и понимания, что это все-таки мой дом — «как хочу, так и выгляжу», но и мне и так надо быстро прибраться сейчас, да и есть блины в платье — жирные блины в нормальном платье — у себя дома? Ну, нет. Я свинья, я же измажусь. А выводить потом пятна из-за простой прихоти как-то не хочется.
Пока я подметала, вытирала пыль, расставляла на стол приборы и грела блины, раздался звонок в домофон. Домофонную дверь открыла Ксю и смылась к себе в комнату поправлять прическу. О боже, женщины!
Что ж, ладно. Пошла к двери, у зеркала расчесала волосы, убрала в пучок. Как раз в дверь постучали, открыла дверь.
— Захо….
Он. На пороге. Моей. Квартиры. В серых джинсах, обтягивающей черной футболке. И, ключевое — с цветами… а ещё с пакетом чего-то там. Аня, где ты там? Где ты? Ау!
— … Ди. Заходи. Привет.
Затормозила не только я. Пока разглядывала его с головы до ног, он, в свою очередь, уставился куда-то в сторону моего живота. Мини-топ… ну так что, Ань? Не переодеваешься? Ага? Отличненько.
— Привет.
Посторонилась, зашёл в прихожую, обернулась, чтобы закрыть дверь.
— Ань, ты чем думала?
— Что такое?
— Ты иногда вспоминай, что я мужчина, ладно? — Снимает кроссовки — Хотя не в чадре же тебе ходить…
— Очень смешно.
Выплыла Ксюша, увидела котище и заулыбалась, как кирпичом пришибленная, большим таким кирпичом.
— Ксюша, это Олег. Олег, это Ксюша.
Ягуарище в свою очередь протянул Ксении Фёдоровне букет из красных пионов эдак 15-и и обернулся ко мне. Та заулыбалась ещё хуже и пошла на кухню.
— Ну, блин. — Прошептала. Безнадега, лучшая подруга сдалась сразу.
— Это тебе. — Развернулся с букетом роз пастельно-розовых оттенков, сколько их, 25? Хотя, откуда мне знать, я такие только в цветочном и видела… А, да. Не тормозим.
— Это взятка за блины? — Взяла букетик, пошла на кухню. — Не стоило, но спасибо.
Олег пошел следом. Обернулась — рассматривает картины на стенах.
— Это чьи? Красиво.
— Мои.
Взглянул на меня.
— Ты хорошо рисуешь.
— Сейчас нет, рисовала раньше.
Удивился.
— Почему перестала? Талант же не уходит.
— Талант — нет, набивка руки — да. Если долго не держать карандаш и не практиковаться, навык теряется, остаётся только осознание, как рисовать, но для работы этого мало.
— Почему бросила?
Зашли на кухню, Ксюша начала суетиться, все также улыбается и пока что молчит — вообще не похоже на неё.
— Просто после смерти бабушки не смогла и всё.
— Извини. — Одобряющие улыбнулся.
— Ерунда. Садись.
Сели за стол.
— Ксюш, чем ты занимаешься? Вы извините, что я напросился так поздно.
— Да ну, что ты! Ты молодец, что вообще пришел. — Ксюша видимо в шоке от его внешности, ауры и цветов за просто так.
— Ксюш, так чем ты занимаешься? — Повторила специально. Мне прямо интересно, как он отреагирует.
— Я лейтенант полиции. — Выдала аккуратненько смутившись Ксю, не убрав эту улыбку. Даже бровью не повел, только улыбнулся.
— Здорово. У меня отец, кстати, всю жизнь в МВД.
Ксюша заулыбалась ещё больше, почувствовав вкус наметившихся контактов сверху. А я? А у меня глаза расширились, кажется.
— У тебя уютно.
Зачем я села напротив? «Эти глаза напротив… Скоро сожрут меня» — так и пропелось в моей дурной голове. У кого-то крыша едет, Ань. Это от усталости, наверное.
