что это шитые белыми нитками басни. В самом деле, наличие засыпанных окон в цокольных либо в низких первых этажах объясняется естественными причинами, безо всякой мистики.
Прежде всего, надо иметь в виду, что рельеф Одесского плато за 225 лет весьма значительно снивелирован. Суммарное перемещение колоссальных объёмов грунта привело, например, к тому, что верховья Карантинной и Военной балок полностью засыпаны. А ведь даже по Успенской, Троицкой, Еврейской улицам когда-то функционировали полноценные каменные мосты через Карантинную балку.
Это означает, что культурный слой на прилегающих территориях существенно вырос, и отдельные постройки несколько погрузились в грунт. Таким образом, кстати, отпала и необходимость в ряде мостов, в частности, двух по Военной балке: от Городского сада к Ланжероновской и через Дерибасовскую, поскольку эта балка прорезала нынешнюю Греческую площадь до самой одноименной улицы. Необходимость в больших отсыпках грунта на этой площади тормозила её застройку не только во второй половине 1800-е, но и в 1810-е годы. А крупные отсыпки грунта и масштабное строительство по Ланжероновской улице привели к тому, что культурный слой, скажем, в сквере возле Оперного театра, соответствующей месту дома № 11 (Ришельевская, № 1) достигает восьми метров: осенью 1995 года тут проводились археологические исследования под руководством профессора А. О. Добролюбского.
Чрезвычайно заметно вырос культурный слой в кварталах по улице Софиевской в районе бывшей усадьбы Софьи Потоцкой (Архиерейский дом, Ювелирная фабрика) и дворца Нарышкиных (Одесский художественный музей). В стратиграфическом разрезе — несколько генераций перемещённого грунта, первая из которых относится ко времени устройства будущего Нарышкинского (Маринеско) спуска в конце 1810-х годов. Прежде Софиевская простиралась до Ольгиевской, а далее по склону располагалась одна из первых в городе плантаций винограда, обзаведенная греком Эммануилом Поповым с санкции герцога Ришелье. Эта транспортная артерия функционировала параллельно с той, что пролегала по Херсонской улице. Затем неоднократные отсыпки следовали в процессе домостроительства, благоустройства шоссе, прокладки трамвайных путей и т. д. Мощность культурного слоя рельефно фиксировалась в ходе масштабных земляных работ 2018–2019 гг. Скажем, можно было наблюдать «погружение» известнякового забора Ювелирной фабрики на глубину порядка трех метров. Мощный культурный слой наблюдается и по периметру Одесского художественного музея.
Кроме того, цокольные этажи нередко заведомо предумышленно закладывались достаточно глубоко, в соответствии co своей функцией хранилищ: такая экспозиция помещений позволяла поддерживать в них соответствующий температурный режим. Надо понимать, что в большинстве дворовых хозяйств имелись подземные ледники, причем лёд поставлялся преимущественно из ставков по Водяной балке, каковые город с этой целью сдавал в оброчное содержание. А лёд и продукты на льду приходилось хранить месяцами. Прямоугольные окна цокольных этажей, многие из которых теперь выходят в «приямки», служили удобными приёмниками для сыпучих грузов, от зерна до угля. Сохранилась очень много синхронных чертежей домов, в том числе — сохранившихся, с подобными «цоколями».
Что касается подвалов на сводах в различных торговых рядах, в офисе Питейного откупа и других местах, то они изначально закладывались довольно глубоко. Ещё одна причина появления единичных подземных помещений в два-три яруса — это просто-напросто дефицит площади участка, принадлежащего тому или иному частному лицу. Так, владельцы лавок, выходящих на Греческую площадь, на площади Старого и Нового рынков неоднократно просили Строительный комитет о прибавке территории к их крохотным дворам за счет примыкающих переулков. Но эти прошения по большей части (за исключением просителей двух отделений Нового базара) оставались без последствий. Это, к слову, приводило и к устройству многочисленных мин и отминков, о чём мы уже толковали в одном из предыдущих разделов. Не имея материальной возможности капитально перестраивать или надстраивать здание, домовладелец вынужденно прибегал к иным мерам, не всегда сообразующимся с законом.
Мне самому случалось бывать во множестве подвальных помещений старых зданий и сооружений, участвовать в их обследовании и картировании по приглашению и старой дружбе с известным специалистом, исследователем подземной Одессы К. К. Прониным. Могу резюмировать, сославшись и на его авторитет: никакого прагорода никогда не существовало, и даже старые «катакомбы» практически не имеют к нему отношения, поскольку до конца XVIII столетия камень ломали главным образом открытым способом, по приморскому берегу и балкам, сколько-нибудь существенных архаических штолен не зафиксировано.
Возвращаясь к молодой поросли конспирологов, замечу саркастически: что ж, всё логично, разве могут рассуждать иначе «исследователи», не представляющие себе жизни в отсутствие холодильника, газовой плиты, центрального отопления и электричества.
* * *
Впрочем, в 1830-е годы в Одессе реально устроены три довольно представительные подземные галереи, одновременно декоративные и функциональные. Первая вела от дома Лопухиных на Приморском бульваре в их же сад на склонах к гавани, о чём уже шла речь в очерке о домах с привидениями. Вторая (здесь выявлено два искусственных подземных хода и одна галерея естественного происхождения) — из главного здания усадьбы Воронцова и из конюшни в Военную балку. Третья — из дворца Нарышкиных в их сад на приморских склонах. Первая из галерей не сохранилась, вторая-третья большею частью целы» третья, весьма экзотическая, даже включена в экскурсионный маршрут. Первая явно была вырыта в лессовидных суглинках, тщательно облицована известняком и хорошо укреплена, то есть как бы имитировала катакомбы, но фактически была миной, разве что довольно протяжённой. Кроме того, выход из неё в сад был оформлен павильоном, пародирующим античный храм. Две другие галереи — комбинированные: верхняя, малая часть проложена в лессах, нижняя — в известняках, то есть ближе к классическим каменоломням, хотя их устройство, а тем паче дальнейшее функционирование не имело прямого отношения к добыче строительного материала.
Все три связывают с однотипными в основном легендами, в соответствии с которыми они служили для скрытной доставки в порт и дальнейшей тайной отправке на Восток похищенных одесситок. Бытует также занятная байка о том, что будто бы галерея Воронцовых и Нарышкиных связаны меж собой, и что-де граф и графиня тайно ходили по ним друг к другу на свидания. Это тем более забавно, что сказанные усадьбы разобщены глубокой Военной балкой, то есть меж ними отсутствует толща лессовидных суглинков, а также лежащие ниже красно-бурые глины и даже известняки. Сей факт никого не смущает, чему не приходится удивляться, коль скоро публика готова уверовать даже в целый подземный прагород. Не выдерживает критики и страшилка о наличии в галерее Нарышкиных неких волчьих ям и тому подобные ужастики.
* * *
Сюда же можно подверстать сюжет о подвалах дома князей Гагариных, нынешнего Литературного музея, о которых тоже рассказывают всякие небылицы. Во-первых, эти подвалы связаны подземным переходом с обширной полостью, расположенной под музейным двором и представляющей собой фрагменты основания и подземелий предшествующего нынешнему строению дома князя
