в одной руке огромную папку с документами, по верх них раскрытый расписанный разными чернилами блокнот, девушка с кем-то разговаривала через спрятанный под блондинистыми волосами наушник.
Прохожу мимо неё, цепляюсь за её уставшее лицо. Бедная, работает не покладая рук, ей бы чашку кофе кто-нибудь подал с печеньем. Иначе загнётся как молоденькое деревце, не познавшее тёплых лучей.
Взираю на дверь рабочего кабинета, вижу табличку со своим именем и фамилией. Думаю, развернуться ли сейчас и сбежать от всех преследующих меня проблем либо же столкнуться с ними, проявляя всю стойкость во всей красе.
Выбираю второй вариант. Ловко дернув за ручку, открыв для себя проход в освещенный светом кабинет, прохожу внутрь.
Глава 9
Самые первые мысли увидев того самого спасителя подруги — бежать точно также, как и в ту самую ночь. Скинуть туфли, бросить их прямо в привлекательное лицо и бежать без оглядки до лифта, до коморки, где сидел и кушал вкусные бабушкины пирожки с картошкой наш охранник Павел.
Мои ноги пригвоздились к полу, удерживая на лице свою профессионально-рабочую улыбку, разглядывая, казалось бы, знакомые самим временем черты мужского лица, кое-как заставила себя говорить:
— Добрый день, — отвечаю, стараясь перебирать деревянными ногами к своему рабочему месту.
Какое облегчение испытало тело, упавшее в рабочее кресло мертвым грузом. Я словно живой труп: хожу, живу, двигаюсь к поставленным целям вперёд, испытывая внутри меня пустоту. Словно душу вырвали с корнем, отдав на съедение самому дьяволу. И такие чувства прояснились только сейчас.
Компьютер находился в ждущем режиме. Быстренько клацнув по пробелу, заставив монитор засиять поставленной на фон рабочего стола картинкой, вернулась к мужчине. Что-то было в нём знакомое: спрятанные под темно-синим пиджаком крепкие плечи, изучающий мою женскую натуру темно-карий взгляд, родинка ближе к правому уху.
У Артёма точно такая же родинка на том самом месте. Это он получил от…
Него.
Громкий выстрел с осознанием всего происходящего врывается в мою глупую голову, заставляя ощутить все отрицательные чувства. Боль, унижение, предательство, обида на всех близких и дорогих мне людей превратились в устрашающие цепи, ринувшихся ко мне обжигающим кожу холодом.
Я так и чувствую это все: сковывание рук и ног, придавливание к спинке кресла шеи. Становится очень трудно дышать, хочется сглотнуть, проглотить накопившуюся вязкую слюну, что раздражала все сильнее и сильнее.
Так, глубокий вдох, выдох. Вдох. Выдох. Перед тем, как забить саму себя в мышиный угол стоит проверить саму информацию. Действительно этот мужчина является тем, о ком могла подумать или это совершенно незнакомый человек, заказчик, прибывший сюда ради своего «выполненного» заказа.
— Простите, — держась на последних силах, решаю поинтересоваться, — мы с вами раньше нигде не пересекались?
Пристально изучающий взгляд сменился на более тёплый с нотками маленькой грусти. На меня смотрели так, как будто я главная героиня любовного фильма или сериала: только выйди на светское мероприятие и тот, кто уготован тебе судьбой, будет восхищённо наблюдать за твоей притягательно-завораживающей красотой.
— Да, — спокойный тон мужчины заставляет вздрогнуть, — мы пересекались с вами раньше. Скажите, вы не учились в школе… Назвав полное название учебного заведения, с которого ушла под строгим надзором бывших преподавателей, слегка поежилась. Ничего не отвечая, сжимая до болезненных ощущений от ногтей ладони в кулаки, прикусывая внутреннюю щек, медленно кивнула.
Да кто же он такой, черт возьми?! Пускай не травит душу жестокими догадками, глупой интуицией, которая толком не может разобраться: что, где и как. Ах, зла не хватает от всей развёрнутой картины в целом, хочется бросить работу, пойти под тёплые струйки душа в собственной квартире.
— Да, — спокойный тон мужчины заставляет вздрогнуть, — мы пересекались с вами раньше. Скажите, вы не учились в школе…
Назвав полное название учебного заведения, с которого ушла под строгим надзором бывших преподавателей, слегка поежилась. Ничего не отвечая, сжимая до болезненных ощущений от ногтей ладони в кулаки, прикусывая внутреннюю щек, медленно кивнула.
Да кто же он такой, черт возьми?! Пускай не травит душу жестокими догадками, глупой интуицией, которая толком не может разобраться: что, где и как. Ах, зла не хватает от всей развёрнутой картины в целом, хочется бросить работу, пойти под тёплые струйки душа в собственной квартире.
— Училась, — отвечаю с опаской в голосе, пытаясь найти под столом ту самую мелкую кнопку вызова охраны.
Словесная перепалка из двусмысленных фраз прервалась влетевшей девушкой, что сидела до этого времени в холле с блокнотов в руках. Увидев своего нанимателя, ассистентка тут же затараторила о срочных проблемах, касающихся нового бизнеса.
— Даниил Игоревич, — девушка продолжала говорить, а я, не веря всему происходящему, теряла последние капли рассудка. — Звонили из нашей компании, они хотели вам передать, чтобы вы срочно вернулись… Сложились трудности с вашим новым бизнесом… И ещё…
— Элис, — холодный тембр ЕГО голоса заставил застыть её, а меня в свою очередь остудиться от всех непрошенных мыслей.
Черт, что же мне делать с этим всем? Оставить их двоих в кабинете, а самой упорхнуть на остановку? Как раз через пятнадцать минут прибудет автобус, успею добежать до ринувшегося за моей ничтожной душой, как и в ту роковую ночь, мужчины.
— Хорошо. — не знаю о чем говорили между собой, но я прекрасно осознаю самый важный для собственной жизни момент.
Меня закрыли в клетке с волком! Господи, как же мне страшно: дурные мысли бьют набатом по моей голове, придумывая глупые идеи по спасению разбивающегося на мелкие осколки сердце. Вступи на него и один из них вопьется в нежную кожу, заставив кричать от пронзающей до мозга костей боли.
— Мне не передать словами мои чувства, которые испытываю сейчас, — этим самым подтверждаю свои догадки, испытывая на собственной шкуре вину и отвращение к самой себе.
— Я тоже. — в его голосе ощущается горечь.
Всав со своего места, Даниил, улыбнувшись краем губ, раскинул ладони на ширине плеч. Как бы подначивал, призывал мои прошлые чувства пуститься в пляс, запрыгивая к нему в объятия.
— Ну, — не зная почему, но от его открытости на моём измученном лице проскальзывает полуулыбка, — не хочешь обняться после долгого отсутствия в моей бренной жизни? — В твоей бренной жизни? — усмехаюсь, вставая с места.
Мамочки, что же я творю сейчас? Иду к своей бывшей школьной любви на еле гнущийся ногах, мысленно поправляю на себе не позволительно короткое платье с открытыми коленками. Чувствую воспламеняющийся от одного только вдыхания аромата его парфюма огонёк.
Терпкий, цитрусовый отголосок сопровождался ещё в школе. Было двадцать третье февраля, каждая девчонка из класса должна была скинуться на подарки
