Глаза Пейшнс блеснули. Гордон Роу выглядел озадаченным.
— Что вы имеете в виду? — быстро спросил доктор Чоут.
— Ваше предположение, док, что Донохью заметил что-то сомнительное в мистере Синяя Шляпа и последовал за ним, было правильным. Синяя Шляпа разбил витрину, и Донохью это видел!
— Тогда почему ничего не пропало? — возразил хранитель.
— Может быть, Донохью спугнул его, прежде чем он успел взять одну из этих книг. Вы говорите, они очень ценные.
Пейшнс задумчиво посасывала нижнюю губу, глядя на разбитую витрину.
— А почему Донохью не поднял тревогу, инспектор? — спросил Роу. — И почему никто не видел, как убегал парень в синей шляпе, если Донохью последовал за ним?
— А самое важное, — добавила Пейшнс, — где Донохью? Почему он не вернулся?
— Не знаю, — огрызнулся инспектор. — Но я уверен, что произошло именно это.
— Боюсь, что случилось нечто худшее, — странным тоном произнесла Пейшнс. — И не с человеком в синей шляпе, папа, а с бедным старым Донохью!
* * *
Мужчины молчали. Инспектор начал мерить шагами плиточный пол.
Пейшнс вздохнула и снова склонилась над витриной. К каждой из трех книг была прислонена треугольная карточка. На большой табличке спереди виднелась надпись: «Редкие образцы работы Уильяма Джеггарда, печатника».
— Елизаветинский период? — спросила Пейшнс.
Доктор Чоут рассеянно кивнул:
— Да. Здесь интересные экземпляры, мисс Тамм. Джеггард был знаменитым лондонским печатником и издателем, изготовившим первые книги Шекспира. Эти тома из коллекции Сэмюэла Сэксона — один бог знает, где он их раздобыл! Он был порядочным скрягой.
— Я бы так не сказал, — заметил Гордон Роу, блеснув карими глазами.
— Исключительно в библиофильском смысле, — поспешно добавил доктор Чоут.
— Пошли, — проворчал инспектор. — Хочу поискать кое-что.
* * *
Но найти не удалось ничего. С помощью доктора Чоута инспектор Тамм расспросил всех рабочих в Британском музее — декораторов, маляров, каменщиков и плотников — о событиях вчерашнего дня. Никто не видел мужчину в синей шляпе входящим или выходящим из Комнаты Сэксона, никто точно не помнил передвижений исчезнувшего Донохью.
Пейшнс, которую задержал в Комнате Сэксона мистер Роу, поспешила в читальню, где инспектор вел безрезультатный опрос рабочих.
— Папа, ты не возражаешь, если я не вернусь с тобой в агентство?
Вспомнив о своем отцовстве, инспектор напустил на себя суровый вид:
— Куда ты собралась?
— На ленч, — весело ответила Пейшнс, украдкой бросив взгляд в зеркальце на свой профиль.
— Ха! На ленч! — Инспектор выглядел мрачным.
— Очевидно, с молодым Роу, — усмехнулся доктор Чоут. — Для специалиста в такой серьезной области, как литература, этот парень слишком легкомыслен. А вот и он, — сказал хранитель, когда появился Роу с тростью и шляпой. — Вы вернетесь сегодня, Роу?
— Если смогу, — отозвался молодой человек. — Если Шекспир ждал триста с лишним лет, полагаю, он может подождать еще немного. Вы не возражаете, инспектор?
— Возражаю? — буркнул Тамм. — Какого дьявола я должен возражать? — И он поцеловал Пейшнс в лоб.
Молодая пара быстро вышла, поглощенная беседой, которая, начавшись с древности, грозила продолжаться целую вечность. Последовала небольшая пауза.
— Ну, — вздохнул инспектор, — пожалуй, я тоже пойду. Смотрите в оба, ладно? А если услышите что-то о Донохью, дайте мне знать. — Он протянул хранителю визитку, пожал ему руку и вышел из читальни.
Доктор Чоут задумчиво посмотрел вслед его широкой гориллообразной спине, потом похлопал краем визитки по скрытым бородой губам и, тихо насвистывая, вернулся в Комнату Сэксона.
Глава 6
НУЖНА ПОМОЩЬ
— Я всегда думала, — сказала Пейшнс, поедая грейпфрут, — что литературоведы похожи на химиков — тощие сутулые молодые люди с фанатичным блеском в глазах и полным отсутствием сексапильности. Вы исключение из правила или я что-то упустила?
— Это я что-то упустил, — отозвался мистер Роу с набитым грейпфрутом ртом.
— Вижу, что это духовное упущение не повлияло на ваш аппетит.
— А кто сказал, что оно духовное?
Официант забрал кожуру и заменил ее чашками консоме.
— Прекрасный день, — заметила Пейшнс, быстро глотнув бульон. — Расскажите что-нибудь о себе. И передайте печенье.
— Лучше закажу коктейль. Джордж меня знает, а если нет, какая разница? Джордж, пару сухих мартини!
— Шекспир и мартини! — хихикнула Пейшнс. — Теперь я понимаю, почему вы, будучи ученым, напоминаете человеческое существо. Вы спрыскиваете пыльные страницы алкоголем, и иногда они горят, не так ли?
— Отчасти, — усмехнулся молодой мистер Роу. — Но вообще-то вы демонстрируете весьма привлекательное невежество. Я чертовски устал от ленчей с интеллектуальными женщинами.
— Вот нахал! — возмутилась Пейшнс. — Да будет вам известно, у меня степень магистра гуманитарных наук и я написала блистательную статью о поэзии Томаса Харди[24]!
— Харди? — переспросил молодой человек, морща прямой нос. — А, этот рифмоплет!
— Что вы подразумевали под своей остротой? В чем именно я проявляю невежество?
— В понимании духовной сущности старика Уилла. Девочка моя, если бы вы по-настоящему изучали Шекспира, то знали бы, что его поэзия не нуждается во внешней стимуляции. Она горит собственным огнем.
— Слушайте, слушайте, — пробормотала Пейшнс. — Благодарю вас, сэр. Никогда не забуду этот маленький урок эстетики. — На ее щеках вспыхнули два алых пятна, и она разломила печенье надвое.
Роу откинул назад голову и расхохотался, напугав Джорджа, приближавшегося с подносом, на котором стояли два запотевших стакана с янтарной жидкостью.
— Господи, да она, кажется, рассердилась!.. Поставьте мартини, Джордж... Зароем топор войны, мисс Тамм?
— Мисс Тамм?
— Дорогая!
— Для вас Пейшнс, мистер Роу.
— Очень хорошо, пусть будет Пейшнс. — Их глаза встретились над ободками стаканов, и оба рассмеялись, давясь коктейлем. — Теперь автобиография. Мое имя Гордон Роу. На Михайлов день[25]мне исполнится двадцать восемь. Я сирота. У меня удручающе маленький заработок. Думаю, что в этом году в команде «Янки» паршивый состав, Гарвард приобрел отличного квартербека, и если я буду смотреть на вас дольше, то у меня появится искушение вас поцеловать.
