— Скажу, что это весьма… интересно, Дмитрий Сергеевич, — неожиданно серьёзным тоном, без всяких признаков своей обычной издёвки, ответила медсестра, не отвлекаясь от просмотра, — Мы явно наблюдаем существенное изменение личности пациента после серьёзной травмы. Прямо как будто другой человек перед нами… Всё это требует более глубокого изучения. Крайне желательно перевести его в наш центр.
— Исключено! — резко оборвал его директор, и тут же спохватившись, попытался исправиться, — Извините за резкость, но в данном случае это действительно исключено. У мальчика очень, эмм… — на секунду замялся он, формулируя мысль, — Влиятельные родственники, которые поставили жесткие условия его нахождения здесь. Отсюда его могут забрать только они.
— Мда? Это мы ещё посмотрим. Вы же знаете, какие связи у нашего центра. Думаю, мы сумеем их убедить, — хищно улыбнулась Инна.
— Поверьте, у этих людей связи и влияние ничуть не меньше, чем у вашего центра. Но всё в ваших руках. Сумеете с ними договориться — ради бога. Мешать не стану. — мягко улыбнулся в ответ директор. Он бы годовой зарплаты не пожалел, чтобы увидеть, как центр будет договариваться с ЭТИМИ людьми. Хотя-я… Нет. Лучше не лезть во всё это.
— И, кстати, Инна Алексеевна, вы же смотрели записи с камер и видели, что это сделал не он. Зачем вы решили его в карцер отправить?
— А я и не собиралась его туда отправлять, — Инна чуть виновато отвела взгляд в сторону, — Уж слишком сильно изменился ваш подопечный. Мне было интересно, как он себя поведёт в стрессовой ситуации. Я ожидала, что если на него посильнее надавить, то исходная личность вернётся. Неуверенность в себе, трусость проявят себя. Но нет… Не сработало, и это очень странно… Но не скажу, что это было зря. За его поведением в карцере тоже очень интересно наблюдать.
— Он как будто даже рад, что оказался здесь… — тихо пробормотал директор, продолжая следить на мониторе за подопечным.
— Так и есть, — согласилась с ним девушка, — Он явно доволен тем, что попал сюда и ему не нужно идти на отработки. Вывести бы его из этой зоны комфорта…
— Тогда может его просто отпустить?
— Да? И что вы будете делать, когда он так и не пойдёт на уборку территории и отработку, оставшись в корпусе? Опять сюда его поместите? — язвительно поинтересовалась Инна, — Это будет просто смешно. Да и опасный прецедент создаст. Ваш авторитет пошатнётся.
— И ваш.
— И мой, — не стала спорить она, — Пусть сидит. К тому же на хлебе и воде и с такими энергозатратами уже завтра ему будет не до занятий, ну а послезавтра он из этой камеры выползать будет.
* * *
Мой третий день в карцере превратился в настоящий ад. Измученное голодом, жаждой и почти беспрерывными тренировками тело категорически отказывалось мне подчиняться, выстреливая болью при малейшем движении. Но я, стиснув зубы, продолжал над собой измываться. Суки, могли бы хоть воды в нормальном количестве давать, а не две кружки в день, всё легче было бы. Я продолжал на дрожащих ногах делать приседания и молотить кулаками воздух. Стойку на руках пришлось прекратить, так как руки сразу подкашивались, как только я пытался на них упереться. Периодически проскальзывали подлые мыслишки, что незачем так издеваться над собой, что за столь короткое время нормального результата всё равно не достигнуть, тело обезвожено и надо дать ему отдохнуть, а там уж как выйду, приду немого в себя, поем, отосплюсь и продолжу, но я гнал их прочь. Я прекрасно знал, что стоит хоть раз пойти на поводу своей слабости, то потом будет тяжело себя заставить продолжить заниматься. Человек слаб и только и ищет повода, чтобы ничего не делать. Раз дашь себе слабину, другой, а потом здравствуй диван, пиво, живот и нереализованные мечты.
— Жиробас, на выход с вещами! — дверь с жутким скрипом заскрипела открываясь, и внутрь заглянул какой-то парень, скалясь в улыбке. Юморист хренов. Какие тут у меня вещи могут быть? Я встал и на дрожащих ногах поплёлся к выходу.
— Эк тебя колбасит-то! Уже оголодать успел на казённых харчах что ли?
Я проигнорировал его вопрос и пошёл дальше. Сейчас главное добраться до воды… Всё остальное потом.
У выхода в коридор меня уже поджидали Глиста с Шкетом. Увидев в каком я состоянии, они тут же подхватили меня под руки, помогая идти. Я попытался было вяло возразить, что и сам дойду, но они и слушать не стали.
— Ни хрена себе! Жирный, у тебя такой вид, как будто тебя тут месяц продержали, а не три дня! — тараторил Глиста, пока мы шли, — Ты даже похудел вроде!
— Надолго ли, — проворчал Шкет, — Сейчас до хавчика дорвётся и быстро вернёт свои килограммы.
— В жопу хавчик, — просипел я, — Мне главное до воды добраться. Сейчас чуть в себя приду, и опять заниматься буду. И в этот раз вы со мной! Пора и вами заняться.
— А нам-то зачем? — не понял Глиста, — У нас же и так проблем нет с лишним весом.
— Ага, у вас другая проблема. Отсутствие веса. Вы как с противником собираетесь справляться? Своим видом думаете напугать? Одни кожа да кости. Без слёз не взглянешь.
С боков донеслись синхронные вздохи, но оба промолчали. Мы добрались наконец до комнаты и я обессиленно рухнул на кровать, намечая план действий. Полчаса на отдых, хлебнуть воды и приступим.
* * *
— А теперь ускоряемся! В темпе, в темпе! — подгонял я этих двух ленивцев, заставляя их отрабатывать интервальный бег. Такой бег подразумевает движение рывками, с ускорениями. Например, десять-пятнадцать секунд вы бежите со скоростью девять-десять километров в час, потом резко ускоряетесь секунд на десять, а потом снова бежите медленно. Интервальный бег воссоздает ситуацию на ринге — когда расход сил идет неравномерно — то вы активно наступаете, начиная атаку с взрывного движения, то, наоборот, вы отступаете от своего противника, восстанавливая силы. Ещё очень важный для бокса вид упражнений — бег по лестнице. Движение вверх по ступенькам. Такое упражнение великолепно развивает дыхалку даже тех людей, которые не привыкли к продолжительным пробежкам и, вообще, аэробным нагрузкам. За небольшой срок с помощью этого упражнения можно значительно поднять выносливость и дыхалку даже не тренированному человеку. Им чуть позже займёмся, когда из зала уйдём. А сейчас ещё можно их прыжками со скакалкой озадачить. Это упражнение практикуется во всех боксерских секциях в обязательном порядке. Помимо дыхалки оно развивает и координацию движений — ту самую согласованность движений каждой мышцы, которая в итоге и делает удар боксера таким сильным. Они оба лёгкие, тощие, будем упор на скорость и уклоны делать, с редкими акцентированными ударами. Как там по классике, «порхай как бабочка и жаль как пчела».
— Блин, Жирный, да сколько можно бегать уже? Я думал, мы будем учиться драться, а не убегать, — заныл Глиста, не прекращая, впрочем, бежать. Шкет сосредоточенно сопел следом за ним. Я стоял в центре зала, отрабатывая удары по воздуху с уклоном вправо-влево и параллельно следил за ними.
— Круг добегайте и хорош.
