– А многие думают, что стриптиз – это когда какая-то шлюха лифчик снимает, что в нем нет ничего интересного. А стриптиз – это шоу.
Я киваю и осматриваюсь уже более смело. Приглушенный свет, освещенная сцена с двумя пилонами, находящимися в объятьях танцовщиц, столики, диванчики, мужчины со спутницами и без, артистки, с улыбками порхающие между ними, как разноцветные красивые бабочки. Запах чего-то запретного, взрослого и будоражащего, пьянящего мое сознание вместе с принятой дозой успокоительного, прописанного Надей. Но главное, тут ощущается концентрация женской энергетики такой силы, что ее можно сравнить с термоядерным оружием, наверно, поэтому мужчины сюда бегут, летят, плетутся как на водопой.
Если бы мне через полчаса не нужно было раздеваться перед этой публикой, я бы вообще получала наслаждение, смотря, как девушки легко и непринужденно делают то, что стоит мне синяков и мозолей.
Постояв еще немного, разглядывая действо на сцене и за ее пределами, я вдруг чувствую укол совести оттого, что Надя, нянчась со мной, не может нормально работать, и, приближаясь к ней, говорю:
– Иди. Я нормально.
– Хорошо. Помни, гость всегда прав, если не нарушает правила заведения.
Она делает пару шагов от меня и возвращается:
– Не пропусти свой выход. Свое имя не забыла?
Я задумываюсь, вспоминаю мужчину, придумавшего его, тут же пытаюсь выставить мысли о нем из своей головы и произношу:
– Асаль.
– И да, вот еще что, консумация.
Похихикав над моим выражением лица, Надя объясняет:
– Помимо «развода» богатых дядь на деньги за стриптиз есть еще один, вполне легальный способ заработать. Когда кто-то просит тебя присесть за его столик, ты не скромничай и заказывай напитки и еду из специального дорогого меню. Тогда тебе пойдет двадцать пять процентов от суммы заказа.
Девушка улыбается, смотря, как на моем лице отражается переваривание новой информации, подмигивает и уплывает в темноту, а я остаюсь совершенно одна и начинаю ощущать это. А особенно тогда, когда отмечаю про себя, что одиноко порхающих бабочек в зале почти не осталось: они все уже разобрали свои цветки и улыбаются, смеются. В этот момент я очень остро чувствую себя другой, не такой как они, не вписывающейся в эту безрассудную, умопомрачительную стихию. По сложившейся в последние дни привычке снова откладываю свою мысли на полку сознания, чтобы вернуться к ним потом, поскольку, если они сейчас начнут атаковать меня, я не то, что не смогу выступать, я не смогу находиться в зале и трусливо сбегу.
Проходя мимо очередного столика, улавливаю капризный голосок, в котором не сразу узнаю молчаливую скромницу Лилу:
– Нет-нет. Я виски не пью. Только вот эти вкусненькие коктейли.
Вспоминаю про «консумацию», про которую только что говорила Надя, и усмехаюсь, а девочка не так проста, как кажется – с милым личиком бессовестно разводит клиента.
Прибив на лицо улыбку, как положено по правилам этого заведения, я то перемещаюсь по залу, то останавливаюсь и смотрю на девочек, скользящих по шесту и сбрасывающих одежду, как деревья – листья осенью: с легкостью и без сожаления. Однако все это время меня не покидает странное необъяснимое чувство, что за мной кто-то наблюдает. Несколько раз останавливаюсь, оглядываюсь и не вижу источник беспокойства. Наверно, нервы настолько напряжены, что мне все чудится.
Когда внезапно чувствую прикосновение к руке, то вздрагиваю и едва не вскрикиваю. Я до сих пор как натянутая струна, и это очень плохо, потому что скоро мне выходить на сцену. С опаской смотрю в сторону раздражителя и с облегчением выдыхаю – Надя. Направив свой многообещающий взгляд на мужчину, сидящего напротив, она заискивающе спрашивает:
– Котик, у меня подружка скучает. Можно она с нами посидит?
Вижу касающийся меня не слишком радостный взгляд, сменившийся удивлением, затем улыбку и слышу снисходительное:
– Садись, малышка.
Губы подрагивают в вымученной улыбке, адресованной Надиному клиенту. Я сажусь на диванчик рядом с подругой и чувствую ее пальцы, сжимающие мои в качестве поддержки. Все также, не отрывая глаз от своего собеседника, девушка продолжает:
– Асаль сегодня первый раз выступать будет! Представляешь, как она волнуется?!
Мужчина ухмыляется, скорее всего, думая, что это специально разыгранный перед ним спектакль, но подруга поднимает мою дрожащую руку и демонстрирует ему.
– Вот смотри.
Он, похоже, уже в шаге от того, чтобы принять ее слова на веру, и она, расплываясь в тысячеватной улыбке, просит:
– Можно она выпить закажет?
Я поворачиваюсь к Наде, делаю большие глаза, пытаясь без слов сказать, что не хочу больше пить, но она до боли сжимает мои пальцы своими, безмолвно говоря, чтобы я не лезла, куда меня не просят, и я послушно не спорю с ней и позволяю себе безвольно плыть по течению.
Самец благосклонно кивает, и девушка весело щебечет:
– Ты такой классный!
Он подзывает официанта и, когда тот подходит, протягивает мне меню. Надя помогает открыть нужную страницу и тыкает в столбик коктейлей с заоблачными ценами. Я наобум выбираю один из них.
Коктейль оказывается неожиданно вкусным, и, то ли в нем действительно так мало алкоголя, то ли большое количество сока купирует его неприятный запах, я с удовольствием посасываю его из трубочки и слушаю болтовню Нади, которая нас развлекает, одновременно наблюдая за выступлениями девушек.
– А у нас следующие артистки. Восхитительная Малика и сладкая, медовая Асаааль.
Надя толкает меня в бок, и я понимаю, что мой час настал.
Как в тумане встаю и на ватных ногах иду на сцену. Сейчас меня поддерживает только то, что в этом месте я никогда не встречу знакомых – цены по меркам обычных людей здесь кусаются.
Подойдя к своему пилону, бросаю взгляд в зал. Я вижу изучающие, лапающие, раздевающие взгляды и замираю. Я не смогу сделать ни одного движения, не то, чтобы исполнить танец. Про то, чтобы раздеться перед всеми, я вообще молчу! Что мне делать?! Начинает звучать музыка, а я по-прежнему не двигаюсь и испуганно смотрю сверху вниз на размазавшиеся от страха лица.
«Все! Успокойся! Дыши! Вспомни, для чего ты здесь! Ты взяла деньги и должна их отработать!» – пытаюсь собрать воедино себя из расплывшейся лужицы, что сейчас представляю.
Закрываю глаза, пропитываю музыкой свое тело, глубоко дышу, и меня начинает отпускать.
Знаю, что уже пропустила несколько первых движений, и подстраиваюсь под мелодию, чтобы войти в свой танец. Не смотря ни на кого и воображая, что я по-прежнему просто репетирую, поднимаю максимально высоко ближнюю к пилону руку, ухватываюсь за него и делаю шаг вперед и в сторону, как учила Лена. Увожу ближнюю прямую ногу и свободную руку в диагональ и, машинально сделав ей круговой замах вперед и в сторону, перевожу корпус по той же траектории. Чувствую пилон, сгибаю ногу и вращаюсь в позе полушпагата. Для того чтобы было легче, придерживаюсь рукой за стального друга и заканчиваю прокрутку на полу, стоя на коленях с одной вытянутой ногой. Максимально прогибаю спину, так что при желании, открыв глаза, я могла бы увидеть гостей, накрывая своими темными кудрями свое тело, и замираю. После непродолжительной паузы снова ухватываюсь за пилон, подтягиваюсь, встаю и приступаю к дальнейшим па моего танца уже более уверенно.
