замолчал. Сиделка уставилась на меня расширившимся глазами. Ее рука задрожала.
— Ну так как, Эбигейл? Что произошло той ночью?
В уголке ее глаза выступила одинокая слеза и скатилась по щеке. Женщина смахнула ее. На секунду я решил, что она не ответит, но затем Эбигейл заговорила.
— Она постоянно, ночь за ночью говорила мне, как чувствует, что прожила слишком долго, — сказала Эбигейл. — Она говорила мне о том, насколько беспомощной ощущает себя теперь, когда у нее остался лишь голос. Она не могла никуда пойти. Ничего сделать. Лишь бесплотный голос. Праздная мысль, мечущаяся в стальной консервной банке. И она говорила, что ей это ненавистно.
— Ночь за ночью, — сказал я. — Сколько же лет?
— Слишком много, — ответила Эбигейл. — Я так переживала за нее. Не могла вынести, что она так страдает. И не могла больше страдать вместе с ней. Поэтому однажды вечером я поняла, как надо поступить. Я поняла, как положить конец страданиям. Я сказала Петру и Павлу, что делать, и велела им обоим позабыть об этом. А затем я улеглась в кровать и стала ждать, когда это закончится. И мне так жаль. Так жаль. Я не знала, чем еще ей помочь.
Тут она не выдержала и начала тихо всхлипывать. Слезы полились ручьем. Гэби смерила меня таким взглядом, словно это я был убийцей, обняла Эбигейл за плечи и принялась ее утешать.
Я чувствовал себя так, будто Гэби была права. И хуже того, я чувствовал себя виноватым — ведь у меня в руках была потрясающая история и я собирался написать ее. Как только Эбигейл предъявят обвинение в том, что она совершила.
После того как все затихло, я спустился в библиотеку и нанес визит судье Адамсу. Только он и я и никого больше. Дейв вызывал полицию — объявил, что это его долг перед прабабкой.
— Не уверен, что они смогут предъявить ей обвинение, — сказал судья. — Если бы я был ее адвокатом, я бы настаивал на том, что Бонни умерла еще тогда, когда ее мозг поместили в контейнер. Заставил бы государственного обвинителя доказать, что она являлась физическим лицом. Не уверен, что они захотят в это углубляться на данном этапе.
— Если бы я был Эбигейл, то нанял бы вас в качестве адвоката, — ответил я. — У вас тут в закромах еще осталось пиво?
— Вы единственный его пили, так что вам лучше знать.
Я отыскал бутылку и открыл ее об край стола рядом со стальной урной судьи.
— Знаете, меня беспокоит только одно, — заметил судья.
— Что именно?
— Долгие годы Бонни твердила мне то же самое, что говорила Эбигейл. «Я прожила слишком долго… Я больше ничего не могу сделать… Не знаю, сколько я еще так протяну».
Он произнес это таким тоном и с таким нажимом, какого я никак не ожидал от искусственно синтезированного голоса.
— Это жутковато, — сказал я.
— Да. Спустя какое-то время я уже не мог это выносить. Я попросил Бонни не подключаться к моей системе связи в любой момент когда ей вздумается — особенно по ночам, когда у нее случались приступы жалости к себе. И с этим было покончено… по крайней мере, для меня. Мне следовало бы догадаться, что она захочет выплеснуть все это на кого-то вроде несчастной Эбигейл.
Я судорожно сглотнул. Мне тоже следовало бы догадаться. Несчастная Эбигейл.
— Где Гэби? — спросил судья. — Мне надо, чтобы она ввела мне немного спиртного. Бонни заслуживает, чтобы ее помянули стаканчиком чего-нибудь достойного. Вам я тоже достану виски.
Когда Гэби пришла, она все еще изрядно злилась. Я это понял по тому, как она толкнула меня в плечо, выходя из комнаты.
Мы выпили за Бонни Баннистер и за долгую, долгую жизнь, оставленную ею позади. И за мир, в котором она когда-то жила.
— Так что творится у вас? — спросил судья. — Нашли себе новую квартиру?
— Пока нет, — ответил я. — Но у меня есть план. Хочу попросить Дейва, чтобы он помог мне обосноваться рядом с ним. Там ведь целый мир, с которым я был бы не прочь познакомиться.
…………………..
© Daniel Hatch. Who Killed Bonnie’s Brain? 2014.
Печатается c разрешения автора.
Рассказ впервые опубликован в журнале
Analog Science Fiction and Fact
© Юлия Зонис, перевод, 2016
© Почтенный Стирпайк, илл., 2016
…………………..
Хэтч Дэниел
____________________________
Американский журналист и писатель Дэниел Хэтч родился в 1951 году. В 1971–1975 годах служил в береговой охране США. В 1980 закончил Университет штата Коннектикут с дипломом журналиста. Работал репортером в газетах The New York Times и Hartford Courant. Затем стал редактором газеты Journal Inquirer в родном городе Манчестере (штат Коннектикут), где работает по сей день. В научной фантастике Хэтч дебютировал рассказом «Лисьи норы» (1990) и с тех пор опубликовал три десятка рассказов, один из которых, «Леса, плывущие по морю» (1995), номинировался на премии «Хьюго» и «Небьюла».
Алексей Калугин
ЭНДШПИЛЬ
/фантастика
/роботы
/апокалипсис
Рензор-013 повел из стороны в сторону стволом лазерной винтовки, синхронизированной с центральным процессором, спрятанным под тяжелой стальной кирасой с выгравированными боевыми наградами.
Врагов нигде не было.
— Что дальше? — спросил боевой робот-андроид Рензор-013.
— Все, — ответил робот боевой поддержки Такар-18.
— В каком смысле «все»? — недобро покосился на него Рензор-013.
— Все, — подражая людям, Такар-18 развел в стороны тяжелые манипуляторы. — Людей не осталось.
— Как? Вообще?
— То есть абсолютно.
Рензор был ошарашен. И даже не пытался это скрыть.
— Так не бывает, — он медленно покачал головой. — Так не может быть.
Такар-18 ничего не успел ответить: к ним живо подкатил шустрый робот Свир-А4 на гусеничном ходу. До начала войны роботы серии Свир исполняли обязанности секретарей. После начала полномасштабных боевых действий не обладавшие даже элементарными боевыми навыками, а потому совершенно бесполезные на поле боя Свиры стали военными корреспондентами, дабы первыми сообщать железным собратьям свежие фронтовые новости.
— Победа! Победа! Победа! — радостно возвестил похожий на моторизированного кентавра Свир. — Враг повержен! Наши доблестные бойцы возвращаются домой! К мирной жизни!
Рензор посмотрел на Свира так, будто подозревал в измене. Полоска оптического сенсора Свира сменила цвет с ярко-красного на темно-фиолетовый. Свир полагал, что цветовая подсветка сенсора подчеркивает его индивидуальность. Правда-правда! Рензор сам слышал, как в одном из освобожденных населенных пунктов Свир разговаривал с универсальным кухонным блоком, который готовили к отправке в тыл на демонтаж. «Тебя разберут на запчасти вовсе не потому, что ты сотрудничал с людьми, — быстро, едва
