доме своего отца после тяжелой болезни.
По аллеям неспешно прогуливались дамы и господа, молодежь каталась на лодках по Башиловским прудам. Играл полковой оркестр. Кстати, именно в Петровском парке открылся один из первых приютов для животных. В основном, здесь доживали свой век старые лошади, больные и искалеченные, и все те, от кого отказались хозяева: здесь их не только кормили, но и ухаживали и оказывали медицинскую помощь.
Москвы цыганский уголок
Во второй половине XIX века Петровский парк оставался излюбленным местом как для дач, так и для увеселений, только теперь здесь появились другие дачники и другие увеселения. Так, в бывшем здании «воксала», появилась летняя загородная дача Немецкого клуба. Здесь устраивали «сельские» балы, представления фокусников и различных артистов. В парке стали строить виллы богатые промышленники и разбогатевшие купцы, они и принесли сюда свои развлечения в виде ресторанов с цыганскими хорами и кутежами. Теперь в Петровском парке по вечерам зажигались огни, и допоздна, а порою и всю ночь напролет кипела бурная жизнь разгульных загородных ресторанов.
Желающих жить на дачах, гулять и кутить в Петровском парке было так много, что летом в парк ездили линейки, а зимой сани с кондуктором. В 1899 году сюда отправился со Страстной площади первый электрический трамвай. Незадолго до революции появился даже проект провести сюда ветку наземного метро.
Первым из всех ресторанов в Петровском парке обосновался знаменитый ресторан «Яр», который занял бывшее владение сенатора Башилова. Среди купечества «Яр» пользовался наибольшей популярностью, позднее появились «Стрельна» и «Мавритания», попавшие на страницы Лескова и Льва Толстого, а также «Аполло» и «Эльдорадо». В них с большим удовольствием ездили московские кутилы и любители цыганского пения, которое было невероятно популярным в первопрестольной.
Знакомством с цыганским искусством москвичи обязаны графу А. Г. Орлову-Чесменскому, который, услышав цыган во время Русско-турецкой войны, был ими очарован и при первой же возможности приобрел в Молдавии для себя хороший хор. В Москве цыгане быстро освоились, выучили русский язык и получили русские имена. Выступая сперва на праздниках и маскарадах у графа Орлова, цыганские исполнители скоро вошли в моду. Репутация цыганских хоров была настолько достойная, что считалось вполне приличным приглашать «чавал» в уважаемые семейные дома. Послушать цыганский хор ездили не только мужчины, но и женщины-аристократки. Это считалось немного эксцентричным, но вполне в рамках приличия. Гостьями цыганского хора были, к примеру, княгиня Зинаида Волконская и поэтесса графиня Евдокия Ростопчина.
Переселившиеся в Москву цыганские хористы расселились компактной группой в Грузинах – на Большой и Малой Грузинских улицах, на Медынке (ныне – Зоологическая улица), на Живодерке (ул. Красина) и за Тверской заставой. В городских ресторанах, с целью поддержания «чистоты нравов», цыганам петь запрещалось, а за заставами они имели полное право жить и выступать. Так, в Петровском парке появились: Цыганская улица, Цыганский переулок и даже Цыганский уголок, ставший в дальнейшем 4-м Эльдорадовским переулком. Здесь останавливались цыганские таборы, а цыгане делились на зыковских и масловских, названных так по расположению на территории деревни Зыково и улицы Верхней Масловки. На этих улицах даже в наше время еще живут потомки цыган, которые некогда пели в цыганских хорах близлежащих ресторанов.
Московский цыганский хор под рук. Ивана Лебедева
Богатые цыгане из хористов на паях владели ресторанами, имели собственные дома, держали русских кухарок, горничных, дворников, посылали детей в частные гимназии. Их родственники победнее жили во флигелях этих домов. Цыганский хор вплоть до конца XIX века воспроизводил структуру традиционного цыганского табора. Так, заработки от выступлений, дорогие подарки и подношения благодарных зрителей считались общим достоянием хора и справедливо распределялись. Свою долю получали и старики, и больные, и инвалиды, которые уже не могли участвовать в выступлениях. Именно поэтому нищих и попрошаек в среде московских хоровых цыган не было.
Наиболее известны цыганским пением в Москве были ресторации Петровского парка. Чтобы послушать цыган, можно было приехать прямо к ним на дом – каждый хор жил в отдельном доме. Гостей здесь ждали в любой час дня и ночи. Лучшие солистки обносили гостей шампанским, и за каждый выпитый стакан полагалось платить, равно как и за каждую песню и за каждый танец.
Страстное пение и огневые танцы заставляли дрожать тайные сердечные струны. Слушатели рыдали в голос или пускались в пляс. И чем больше, бывало, выпито, тем живее заходились они в неистовой пляске. Не смотря на пьяные купеческие кутежи, в цыганском хоре все было обставлено в строгих традициях, пьянство и распущенность не дозволялась. Соблюдение «чистоты» хора было равносильно соблюдению чести своего рода. Так, что если гость приглашал в кабинет какую-нибудь цыганочку, то она обязательно брала с собой мать, или сестру, или гитариста. И никогда не оставалась одна с гостем. Девушка, «потерявшая себя», не только сама превращалась в отверженную, но и пятнала ближайшую родню.
Плясунья из цыганского хора
Чем больше распалялся поклонник, тем на большие жертвы он шел, – и денежки летели под ноги красавицам-цыганкам без счета. Если страсть обожателя подкреплялись его толстым кошельком, ему могли предложить выкупить певицу. В глазах света подобный союз тогда обретал черты временного брака, который имел все шансы превратиться в постоянный. Русских аристократов привлекала в цыганках красота и волшебное пение, а также уважение и беспрекословное подчинение своему мужу.
Пленники судьбы:
В роду графов Толстых, к которым относился великий русский писатель Л. Н. Толстой, можно найти по крайней мере трех человек, которые связали свою судьбу с цыганками. На красавице цыганке Авдотье Тугаевой женился двоюродный дядюшка Льва Толстого, знаменитый Федор Толстой-Американец, о котором будет подробно рассказано в главе о дуэлях.
Родной брат Льва Николаевича, Сергей Николаевич Толстой, также был женат на цыганке, солистке цыганского хора, Марии Шишкиной. В семье Толстых все любили цыганское пение, а для Сергея это стало настоящей страстью. Проводя бурные ночи у цыган, он влюбился в юную звезду цыганского хора, которая очаровала его своим пением. По слухам, обезумевший от страсти Сергей решил выкупить Машу из табора. Он бросал мешки с золотыми монетами к ее ногам, пока они не достигли ее пояса, цыгане сдались и отдали ему его возлюбленную.
Сергей Николаевич Толстой выкупил свою будущую жену из цыганского табора
С цыганкой Машей Сергей Николаевич прожил всю жизнь, она родила ему одиннадцать детей (только четверо дожили до взрослого возраста), однако жениться на ней граф не спешил.
Их союз был нарушен
