— утречком прошу покинуть мою харчевню. В ночь не выставлю на порог, так уж и быть, но завтра чтоб ноги вашей здесь к обеду не было! Что от этих душегубов ожидать, не ясно… Но ничего хорошего, ента уж точно!
— Не волнуйся, уважаемая, — Емельян согласно икнул, осушая кувшинчик с пивом. — Завтра с утреца улетим прочь, аки воробушки в тёплые края…
— А что, воробьи на юга кочуют? — вымолвил изумлённо Володий. — Не знал…
— В Емелькиной голове и не такие чудеса происходят… — Ратибор придержал за руку собравшуюся уходить Смиляну. — Благодарим, хозяйка. Утром свалим. Ежели не случится непредвиденного… А с ночными недотёпами я погутарю. Ну, чтоб не смели тебя тревожить. Знаешь, я порой бываю очень убедителен.
— Ух, какой смельчак! Но не стоит, мы сами как-нибудь разгребём… Ну а ты можешь опосля, как всё утихнет, воротиться да хоть жить у нас остаться, косолапик! — владелица игриво подмигнула рыжебородому воину и убежала хлопотать по хозяйству, благо ещё несколько продрогших путников показалось на пороге.
— Ратиборушка, меня интересует один вопрос: сколечко ты заплатишь?.. — дождавшись, когда Смиляна отойдёт, ехидно вопросил раскрасневшийся княжий племянник, плеснув себе пред тем в кубок медовухи.
— Э-э-э, не понял? За что?
— Как за что? Конечно, за моё молчание! За то, шатун рыжезадый, что Марфа не узнает, как ты тут, далеко от неё крутил амурные шашни с кабатчицей и ейной милой дочуркой…
— Ты под хмельными парами взаправду решил, Емеля, что ежели отсел на сажень от меня, то достать не смогу?
— Да шучу я, Ратик, шучу!.. Не напрягайся… Не порти вечер гневливым шепуньком! Гуляем же! Выпей лучше с нами! — говорливый летописец пошёл вразнос, заказав ещё по кувшину вина с пивом.
— Да, Ратибор, — ожидаемо поддержал порыв Емельяна Володий, душа которого после кружки и жбана медовухи также требовала продолжения пиршества. — Давай посидим, отдохнём… Когда ещё получится так собраться? Я сегодня вообще, можно сказать, заново родился…
— Ну пожалуйста, Ратиборушка… — княжьему племяшу вдруг взгрустнулось. — Впереди ворог маячит, которого ещё не ведали мы! Как знать, быть может, в последний раз вместе чарки поднимаем… Ведь за ошибки властителей в первую очередь всегда рассчитываются их подданные, то бишь простой народ. Причём мзда эта порой непомерна. Подфартит, ежели удастся деньгами аль имуществом откупиться. Ну а если не свезёт, то жизнями придётся расплачиваться. Как своими, так и близких, родных…
— Не каркай, Емеля!.. И не канючь! Ты-то, ежели чего, не из холопов родом! Так что не жалобись на судьбинушку!.. Тоже мне, простолюдин выискался… — молодой богатырь насупленно переводил взгляд с одного хмельного горемыки на другого, что уставились на него умоляющими телячьими очами, как будто их на убой мясник уводит. Хотев было рявкнуть про то, что ночь уж на дворе, а завтра рано вставать, Ратибор, неожиданно даже сам для себя, под радостный писк приятелей вдруг махнул устало рукой и пророкотал на полкабака: — Ай, да пёс с вами! Хозяйка, тащи ещё медовухи! Сейчас покажу этим соплякам бедолажным, как пить надобно!..
Глава 4
Змейград
— Значит, в том походе крайнем ломанули вы с князем во главе некий караван заморский, убив в довесок ко всему наследного принца великой Ослямбской империи, у которой… Сколько ратников в войске-то? Десять раз по десять, если в тысячах? — правивший телегой Володий, весь помятый после ночной попойки, покосился на угрюмого Ратибора, неспешно ехавшего рядом по Степному тракту на своём вороном. Молодому богатырю так же явно было не очень хорошо после вчерашнего. Впрочем, куда лучше, чем дрыхнувшему мертвецким сном в повозке купца Емельяну, который с утра встал только потому, что обнаружил подле себя на столе, где и заснул, жбан с вином, тут же умудрившись осушить его да заказать себе ещё, то есть попросту говоря, шустро налакаться по новой. Благо на старые дрожжи разошедшемуся баламуту хмель лёг просто отлично.
Друзья гуляли почти всю ночь, задремав, лишь когда уже начало светать. Ясное дело, что рано утром, с петухами, как собирались, выдвинуться не получилось: товарищи выползли из «Лисьей норы» лишь к обеду, что очень разозлило Ратибора, обещавшего хозяйке убраться пораньше. Впрочем, та не особо осерчала, с пониманием отнесясь к случившемуся гульбищу; ну с кем не бывает. Тем более расплатились путники щедро, а могучий великан ещё ночью, после пары литров хмеля клятвенно заверил Смиляну, что гильдия воров да убийц точно её не побеспокоит, ибо владеет он даром убеждения, который и всенепременно применит к разбойникам по прибытии в Змеиный град. Что это за дар такой, Ратибор не стал уточнять, и лишь Емельян отлично его понял, но предпочёл с приятелем не спорить. «Авось пока доедем, ветерок в головушке и переменится…» — покумекал про себя лениво добро налакавшийся к тому времени непутёвый летописец.
— Ну да, где-то так… — тем временем пробурчал Володию в ответ рыжеволосый гигант, жадно отхлёбывая из бурдюка с прохладной водицей. — Около ста тысяч воителей у них. Ну и россыпь машин разных осадных диковинных. Про тараны уж молчу…
— М-дя-я-я-я… — протянул огорошенно Володий. — Не, народ, конечно, разное на базаре да в кабаках Мирграда балакает, но чтоб такое!.. И чего же вы собираетесь делать?
— Надавать им по шапке, вариантов-то не много… — фыркнул зло Ратибор. — Что нам ещё остаётся?..
— И как же, уж позволь полюбопытствовать, мы сдюжим ента осуществить?.. — Володий озадаченно крякнул. — Если не ошибаюсь, наше войско раз в десять меньше…
— Как, как… Понятия не имею, как сдюжим… — видно было, что Ратибору на эту тему размышлять приходилось не впервой. — Но сладить с ними надобно, иного выхода нет! Иначе… Карачун с серпом во плоти да наяву нам безобидным серым зайкой покажется!.. Я покамест лишь два способа вижу: надо теребить всех наших друзей да союзников и собирать такую же огромную рать… Хуже вариант, попробовать уморить ворога долгой осадой, дотянув до зимних морозов. Это ежели не срастётся объединить русичей…
— Хозяйка, вина!.. — раздался из телеги полусонный, полный страдания голос очнувшегося Емельяна. — И не трясите так харчевню, изверги, а то меня сейчас наизнанку вывернет…
* * *
Тихой сапой приятели, останавливаясь на ночлег в придорожных постоялых дворах, через три дня добрались-таки до цели своего путешествия. Население Змейграда насчитывало порядка двадцати девяти —
