Морс.
– Что?
– Я готов представлять ваши интересы в поединке с этим рыцарем. Я его не знаю и личной мести к нему нет. Но я приехал сюда подраться, и я готов. Что мне может помешать в этом?
Маршал Лелоур подозвал герольда и что-то сказал ему. Тот быстро пошел, потом побежал по полю к месту, где сидел на трибуне граф Амори.
Долго он ему говорил, склонившись в поклоне.
Граф кивал, потом коротко ответил, и герольд бегом побежал назад.
Он передал ответ графа, и маршал повернулся к рыцарям.
– Высокородный владетель согласен на такой поединок.
– Пресвятая заступница! – воскликнул Энтони, у которого это прозвучало как «черт вас всех возьми!».
Де Морс стоял чуть в стороне, словно сторонний наблюдатель. И подбородок его, выступающий из металлических пластин, оставался твердым и отрешенным. И глаза терялись во мраке тени от шлема и налобной пластины.
Поединок, по обоюдному согласию, должен был произойти сейчас же и доспехи были выбраны боевые, более легкие и подвижные. Турнир был прекращен. Рыцари разошлись снять доспехи. Они не жалели о потерянном времени – впереди предстояло зрелище настоящего боя.
Поединок по вызову отличался от турнира. Если на турнире гибли по случайности, то в поединке дрались до смерти или до полного удовлетворения всех условий победителя.
Судя по настроению обоих рыцарей участников, уступать они не собирались. Энтони, которого уже раздели слуги, быстро подошел к своему представителю.
Тот уже сменил доспехи и стоял у своего шатра на возвышении в ожидании, пока ему оруженосец подводит боевого коня.
– Хотите, я отменю поединок? – едва приблизившись к рыцарю, проговори Энтони. Он, хоть и получил несколько царапин и ушибов, рад был бы сам начать бой.
– Зачем? – коротко и насмешливо отозвался рыцарь, берясь руками за луки седла и вдевая в стремя длинный носок своего башмака.
– Будьте осторожны, шевалье, – быстро проговорил Энтони, глядя на Черного рыцаря. – Если почувствуете, что вас побеждают, сдайтесь, я выкуплю вас.
Открыто расхохотавшись, Черный рыцарь поднялся в седло. Прекрасно выезженный конь ровным шагом тронулся с места, пока рыцарь не пришпорил его, спеша к своему месту.
Энтони остался и смотрел вслед удивительного шевалье.
Герольды зачитали правила и причины поединка, и рыцари сошлись в схватке-тьост. И длиться он должен был до добровольной и полной сдачи или до смерти – «à l'Outrance»
Копья переломились у обоих, но рыцари остались в седле, что вызвало крики одобрения с трибун.
Дальше оба они выбрали булавы и держа их наготове, стали ездить кругом, выбирая место для удара. Первым ударил южанин. Черный рыцарь, мастерски управляя конем, избежал удара. Он был само хладнокровие. Его глаза все так же скрывались в тени шлема, губы, больше похожие на щель, цинично усмехались.
Два удара нанес южанин и оба не настигли цели. Третий едва задел левый наплечник Черного рыцаря.
И тогда ударил сам де Морс. Его удар швырнул на землю южанина.
Тут же спешившись сам, де Морс отбросил щит и шагнул вперед. Южанин, чувствуя гибель, торопливо поднимался и торопливость эта мешала ему. Едва он выпрямился и взял у оруженосца свою булаву, как де Морс нанес второй удар по голове противника, потом, тут же третий.
Булава была утяжелена свинцовыми шипами, это было не турнирное, а боевое, страшное оружие.
Будь на рыцаре доспехи для турнира, он получил бы только сотрясение. Но тяжелую монолитную броню заменили боевые латы и облегченный шлем. Обливаясь кровью, южанин рухнул на вытоптанную землю.
Оруженосцы и священники бежали к нему.
Энтони тоже сорвался с места. Был он не злым юношей и уже жалел о произошедшем, надеясь только, что рыцарь выживет. Неизвестный человек в зеленой одежде оруженосца бросился ему на встречу, быстро проскочил мимо, и Энтони сделав после этого только один шаг, упал посреди поля.
Следя за ним взглядом, граф де Монфор вскочил, хотел что-то сказать и повалился в свое кресло, смертельно побледнев. Глаза его закатились, и он с хрипом и часто задышал, пытаясь что-то сказать.
Энтони очнулся в своей постели, чувствуя острую боль в левом боку. Тело его жгло, как огнем, и юноша застонал, превозмогая себя.
Он открыл глаза. В комнате стоял полумрак. Он был один на одре болезни, и жар обволакивал его, мешая дышать. Тут за дверью послышались голоса и в комнату вошли люди. Это был личный врач графини де Ним, и она сама, владетельная красавица. Энтони устало закрыл глаза. Думать и говорить ему совсем не хотелось.
Врач, уверенно подойдя к постели, поднял одеяло, приподнял рубашку на лежавшем и потрогал пальцами края раны.
– Как он, мэтр Жюльен? – спросила графиня и голос ее звучал озабоченно.
– Рана не опасная. К сожалению, госпожа, он быстро поправится, если не применить должным образом наше средство.
– Так применяйте. Кто же вам мешает.
– Слушаюсь, высокородная госпожа.
Врач сел на постель и стал расставлять рядом с собой, на столике принесенные им баночки и горшочки.
Энтони думал, что бредит, что ему все снится или мерещится. Сознание его медленно затуманивалось, и сквозь этот туман он слышал тяжелое дыхание и нечленораздельное бурчание мужчины и чувствовал неприятный запах какой-то мази и лекарства. Больше он ничего уже не воспринимал.
В этом запахе он плавал, словно в страшной кипящей реке. Он стонал, метался в жару, испарина покрывала его лицо. Но не было рядом ни друга, ни слуги, чтобы отереть ее. Он просил пить, в бреду видел воду, тянулся к ней, но это был только бред.
И снова до его сознания донеслись голоса. Опять мужчина и опять женщина.
– Тихо, Жерар, постой за дверью. А вы, кузен, помогите мне…
Энтони показалось, что он услышал голос ангела. Это была золотая Анет.
Девушка села на постель на то место, где сидел недавно тот, чья работа была врачевать, а дела – убивали.
Анет снимала повязки и бинты, качала головой и вскрикивала, потом склонилась низко и стала стирать ядовитую мазь чистой тряпкой.
– Спасибо, кузен. Теперь вынесите все это в вашу комнату и оставайтесь там, чтобы слуги ничего не нашли. Я приду. Все уберу.
– Хорошо, Анет.
ДОуэн вышел. Анет склонилась ниже к раненому.
– Потерпите, друг мой. Никакие мази и зелья вам не помогут, яд уже попал в вашу кровь и отравляет вас изнутри. Сейчас.
Она быстро встала и подойдя к двери, выглянула наружу. В коридоре никого не было. Тогда она закрыла дверь и задвинула засов. Потом вернувшись к постели раненого, она быстро и не раздеваясь, легла рядом с ним, и положила свои маленькие холодные
