– Спасибо, – сказала я ему одними лишь губами.
Он кивнул мне, а на следующей станции вышел из поезда.
– А куда мы едем? – спросила я.
– Аня, ты сегодня какая-то странная, – тётя явно начинала беспокоиться за меня. – Ты забыла, как Егор спас тебя от поезда, но пострадал сам? Мы едем в больницу навестить его.
Я удивилась. Так вот, как я выжила. Надеюсь, мне не придется выбирать между миром добра без Егора и миром зла с Егором.
Когда в больнице мы вошли к нему в палату, он лежал весь перевязанный. Его врач сказал нам:
– Не переживайте, он будет жить и даже хромать не будет.
– Привет, – сказала я Егору, подойдя к нему.
– Егор.
– Аня, – сказала я, вспомнив, что в этом мире мы еще не знакомы.
Я взяла его за руку и поняла, что не хочу с ним расставаться. С тем, кто был добр ко мне даже в мире зла.
Ничья вещь
Стоя у дверей Мудреца, я ещё раз взглянул на вещь в моей руке. Она напоминала камень. На ощупь была тёплой и шершавой, а на вид – серой и невзрачной. Вчера я нашёл её в шахте. Она выпала, когда я киркой разбил очередной булыжник.
Эту находку я показал начальнику, но он только разозлился на меня, потому что ничего в моей руке не увидел.
Вечером я показал найденную вещь другу. Он взял её в руки, повертел и сказал:
– Не знаю, что это такое, но советую обратиться к Мудрецу. Он знает всё.
Ночью я не мог уснуть. Не давала покоя мысль, что этой вещи чего-то не хватает. Она тускло светилась в темноте, но так красиво, что невозможно отвести взгляд.
Утром я пошел к Мудрецу. Как только он открыл дверь, я показал ему находку.
– Вы всё знаете, – произнес я. – Скажите, пожалуйста, что это такое?
Мудрец погладил свою седую бороду, взял вещь в руки и сказал:
– Да, давно я не видел её. Это любовь, друг мой. Чья-то любовь, и она потерялась. В нашем мире настоящей любви почти не осталось. Некоторые даже не видят её. Возможно, эта, – он протянул камень мне, – последняя.
– Что же мне с ней делать? – спросил я.
– У кого-то в груди есть вторая половинка этой любви. Ты должен найти этого человека. Того, кто потерял эту драгоценность. Иначе она умрет.
– Сколько у меня есть времени? – обеспокоенно спросил я.
– Судя по состоянию любви, – ответил Мудрец, – до заката. Торопись.
Я взял свою находку и выбежал на улицу. У каждого встречного я спрашивал:
– Вы не теряли любовь?
Каждому человеку показывал вещь со словами:
– Это не ваше?
И каждый раз слышал один и тот же ответ:
– Нет.
Любовь, чья же ты? Неужели никому не нужна? Ничья вещь. Скоро солнце зайдёт, а я так и не нашел твоего хозяина.
Из дома напротив вышла девочка лет восьми. Это был мой последний шанс. Я подошел к ней и спросил:
– Девочка, ты не теряла любовь? Может быть это твоё? – показал я ей находку.
Но девочка лишь помотала головой:
– Нет, дяденька, это не моё.
У меня опустились руки.
– Это ваше, – услышал я детский голос.
– Прости, что ты сказала?
– Это ваша любовь.
Я еще раз посмотрел на камень, но так, будто видел впервые. Затем мои руки поднесли камень к груди. Оттуда вырвался ярко-красный свет, а частичка любви, став бархатной и алой, словно бы магнит, вырвалась из ладоней и прицепилась к сердцу. И в этот миг я почувствовал тепло. Оно разлилось по всему телу.
Я прижал руки к груди и воскликнул:
– Ты не ничья! Ты – моя!
На болоте
Машина тихо двигалась по асфальтированной дороге. Казалось, что лес, в который въехал автомобиль, словно чудище, заглотил его, проталкивая языком-дорогой всё глубже и глубже, в самые дебри.
– Мама, когда мы уже приедем? – капризничал пятилетний Кирилл. Рядом с ним сидел его старший брат Игорь.
Владимир, не отрывая взгляд от дороги, ответил вместо жены:
– Сынок, мама тебе уже сказала, что мы почти приехали.
Вдруг перед самым носом машины дорогу перебежал олень. Мужчина резко нажал на тормоза. Дикое животное даже не остановилось, убегая в лес. Казалось, его что-то напугало. Или кто-то.
Людмила держала руку у сердца. Она испугалась. Когда машина свернула на просёлочную дорогу, женщина немного успокоилась.
– А вон и наш новый дом, – сказала она, показывая пальцем на деревянную постройку.
– Класс! – одновременно сказали мальчишки, не сдержав своего восхищения от открывшегося вида.
Двор, как и сам дом, были в большом запустении. Кругом лежали листья на пожухлой траве, деревья стояли голые, раскинув свои раскоряченные цепкие ветви, а пасмурная погода добавляла ещё большей мрачности в эту обстановку. Что говорить? Осень.
Мальчишки ничего этого не замечали. Им уже мерещился Дикий Запад, ковбои, приключения и перестрелка. Игорь, как старший брат, представлял себя шерифом. Кирилл же всегда играл роль самого разыскиваемого бандита. Игра всегда заканчивалась обидой младшего брата.
– Почему ты всегда побеждаешь? – спрашивал он Игоря.
– Но ведь хорошие парни должны ловить конокрадов. Не расстраивайся. В следующий раз я буду бандитом.
Но следующий раз так и не наступил.
Владимир остановился, и вся семья вышла из машины. Людмила тут же ступила в грязь.
– Неужели мы решились на это? – спросила она мужа, опустив руки.
– Ты ведь хотела жить в своём доме, – обойдя машину, сказал мужчина и поцеловал жену. – А это первый шаг к исполнению нашей общей мечты.
– Да, расслабиться времени не будет, – Людмила сделала несколько шагов к двухэтажному дому, и каждый раз её сапоги чвакали по грязи. Мальчишки рассмеялись. Владимир тоже улыбнулся и произнёс:
– Да, здесь болотистая местность, поэтому грязи будет много.
Женщина тяжело вздохнула и поднялась по крыльцу к двери.
– Что ж, – сказала она, – давайте занесём вещи и посмотрим, что мы сегодня сможем приготовить на ужин и где мы будем спать.
Братья взяли свои рюкзаки и помогли отцу отнести в дом табуретки и книги из багажника. Когда машина была разгружена, а сыновья и муж зашли в дом, Людмила взяла в руки метлу и убрала грязь с крыльца. Закрывая дверь, она посмотрела в сторону болота. Там стояла девочка. Её длинные чёрные взлохмаченные волосы и белое лёгкое грязное платьице трепетал ветер. Она стояла неподвижно и наблюдала за домом.
