— Мастер Пустельга?
— К вашим услугам, мадам! — Ричард отвесил почтительный поклон и прикоснулся губами к протянутой руке.
— Вы уже познакомились с моими младшими сестрами?
— Имел незабываемое удовольствие.
— Сомневаюсь, что это было удовольствие, — одними губами усмехнулась старая графиня. — Бедняжки совсем лишились разума, и раньше невеликого. Но теперь они стали просто невыносимы, целыми днями спорят и ругаются.
— Агнесс, как ты можешь говорить такое при этом славном юноше? — обиженно надула губки Гордения. — Что он о нас подумает?
— Не беспокойся, все, что мог, он уже подумал, — ответила графиня, даже не повернув головы к сестре.
Ричард понял, что, несмотря на возраст, она умудрилась сохранить больше здравого смысла, чем Белинда и Гордения.
— Вы ведь совсем молодой человек, мастер Пустельга, — с едва заметной вопросительной интонацией сказала Агнесс. Смотрела она почему-то на нос сыщика. — Как давно вы занимаетесь своим делом?
Ричарду часто доводилось сталкиваться с недоверием из-за его возраста, но нечасто люди высказывали его с таким тактом.
— Достаточно давно, мадам, чтобы преуспеть.
Женщина медленно кивнула.
— Мы очень нуждаемся в вашей помощи...
— Между прочим, его зовут Ричард! — вставила Белинда. — Жаль, что ты не видишь его, Агнесс.
— Хватит! — резко оборвала ее старшая сестра. — Сколько можно кудахтать над каждым новым гостем?
— Ничего подобного! Я никогда ни над кем не кудахчу...
— Достаточно, Бел.
Белинда замолчала с обиженным видом.
— Я действительно слепа, — сказала Агнесс, отвечая на невысказанный вопрос сыщика. — Так уж случилось, что на закате дней Господь лишил меня зрения, а сестер — разума.
— Трудно представить, что вы не видите! — признал Ричард от чистого сердца. — Вы так свободно держитесь.
— Я всю жизнь провела в этом доме и вполне могу обойтись без зрения.
— О, не сомневаюсь, мадам!
— Итак, вы готовы нам помочь, мастер Пустельга?
— Думаю, это в моих силах. Насколько я понял, украдена награда, принадлежавшая члену вашей семьи. Могу я узнать, что это?
— Орден Святого Патрика.
— Неужели?! — поразился Ричард. — Это же один из трех высших орденов королевства!
— Мне это известно, молодой человек, — печально улыбнулась старуха. — Королева наградила им нашего покойного брата после первой войны с сикхами. Этой наградой Ричард дорожил больше всего.
— Давно орден пропал?
— Два дня назад. Мистер Перкинс обнаружил, что шкатулка, где он лежал, взломана и опустошена. Остались лишь лента и бант, на который вешался орден.
— Лента — это хорошо, — пробормотал мастер Пустельга. — Вы кого-нибудь подозреваете?
— Нет. Все слуги работают у нас давно, а гостей мы не принимаем. Во дворце, — она кивнула в сторону Букингемского дворца, как будто он находился буквально за стеной, что в определенном смысле соответствовало действительности, — нас давно считают троицей безумных мойр.
— Это несправедливо! Насколько я могу судить, у вас-то разума хватит на всех троих.
К этому моменту они вдвоем сидели на шелковой софе, в то время как Белинда с Горденией отправились знакомиться с родней, по очереди разглядывая через очки подписи под портретами и всякий раз радостно изумляясь прочитанному.
— Рискованный комплимент, молодой человек, — сухо заметила старуха. — Вы ничего не знаете о нас, и обо мне в том числе.
— Мне достаточно того, что я вижу, — не сдавался Ричард. — Вы — хозяйка этого особняка и, несмотря на преклонные годы, вполне неплохо справляетесь со своими обязанностями.
— Вот вам и ошибка, — тут же съязвила Агнесс. — Я не хозяйка.
— Но как же? Если вы — старшая сестра Белинды и Гордении...
— Я даже старше покойного Ричарда, но — не хозяйка.
— А кто же тогда?
— Что-то вроде регентши при несуществующем наследнике. Вы знакомы с салическим законом?
— Эм-э...
— Не важно, все равно это не совсем то. Если коротко, в нашей семье женщины не могут наследовать, — снисходительно пояснила старуха. — Это древняя традиция.
— Не очень-то она справедлива.
— Наш род просуществовал не одно столетие именно потому, что не отступал от традиций.
— Но кто же наследник?
— Его нет, — просто ответила Агнесс.
— А вот и неправда! — Откуда ни возьмись, у софы появилась Гордения. — Ты же знаешь, что наследником может стать сын Питера.
— Ты нам мешаешь, Гордения.
— Я всего лишь хотела сказать...
— Я прекрасно знаю, что ты хотела сказать, но нашему гостю это не интересно.
Ричард понимал, что невольно соприкоснулся с давней семейной тайной, о которой Агнесс не хочет говорить, поэтому предпочел сохранить нейтральное молчание. Гордения отступила, видимо, в этом доме все давным-давно подчинялись «не хозяйке» Агнесс.
— После исчезновения Питера, нашего милого племянника, мы остались здесь одни, и после нашей смерти, если не случится чуда, все, что веками принадлежало Кестрелам, отойдет в собственность короны, — сочла возможным пояснить Агнесс. — Но это не имеет отношения к делу. Мы остановились на том, что никого не подозреваем. Тем не менее орден похищен.
— Это могли быть обычные воры?
— Возможно, но почему они украли только святого Патрика? В этом доме множество ценных вещей, сбыть которые намного проще, чем один из самых редких орденов Британии.
— Ваша правда, — задумался сыщик. — Понять мотив преступника очень важно, если хочешь найти пропажу.
Здесь мастер Пустельга кривил душой. При помощи сокола он мог отыскать все что угодно и почти мгновенно. Но нередко ему приходилось разыгрывать перед клиентами целое представление, чтобы скрыть свои истинные возможности. Сокол был его самой страшной тайной, знали о которой лишь немногие.
Эта пожилая леди, несмотря на преклонные годы и слепоту, обладала острым умом. Пустельга решил не торопиться. Он разыщет похищенный орден и вернет его сестрам Кестрел. Но не сейчас. Все должно выглядеть естественно и правдоподобно.
— Могу я увидеть ленту от ордена?
— На камине должна быть шкатулка, лента там.
Ричард поднялся и подошел к камину. На широкой мраморной полке действительно стояла большая шкатулка из сандала. Внутри на бархатной подушке лежала сложенная в гармошку широкая голубая лента из китайского шелка.
