ругались или спорили. Всё время ходили вместе. Одевались не одинаково, но похоже. Она больше любила платья. Поэтому частенько их носила. Я же больше любила джинсы или шорты. В тот день, когда её убили она тоже была в платье. В тот день, единственный в своём роде, она ушла одна гулять, без меня. Я тогда плохо себя почувствовала и решила остаться дома, а Джуди ушла. Когда она пропала мне стало хуже, хотя мы тогда ещё не знали, что именно с ней случилось. Но я почувствовала неладное, но списала это на простуду. А потом… Потом моя жизнь разделилась на до и после. Потом я забыла, что такое улыбки и относительно беззаботная жизнь. Потом я забыла, что такое праздники. Потому что мой День Рождения это же и её праздник. Родители перестали его отмечать. Совсем. Но я делаю всё, чтобы День Рождения моего младшего брата отмечалось. У него должно быть детство, ведь он ещё ребенок.
А что до моей жизни, то я свыклась с мыслью, что не всем дано быть счастливыми и свободными. Но иногда, по ночам, позволяла себе помечтать. Либо за прочтением книги, либо в процессе ещё одного своего хобби я погружалась в другую жизнь. Я очень любила фотографировать. У меня был старенькая фотокамера продвинутого уровня. Не зеркалка, но и не мыльница. Нечто среднее. Её подарили родители на наше пятнадцатилетие. Джуди тоже любила фотографировать, но не так сильно, как я. Фотокамера была не из дешёвых на тот момент, поэтому я её берегла. Иногда, по ночам или вечерам, когда была такая возможность, я выбиралась погулять и пофотографировать ночной город. Потом, рассматривая получившиеся снимки, могла помечтать и отправиться в мысленное путешествие. Любила придумывать какую-нибудь историю, глядя на фото. Для меня это своего рода медитация.
Вы не подумайте, я не ною. Но мою жизнь вряд ли можно было назвать ванильной. Скорее она похожа на вечное похмелье. Когда тебе всё время что-то не так. Всё время хотелось исчезнуть и проснуться тогда, когда ад закончится.
— Так и что опять случилось? Он снова нахамил тебе? — ворвалась в мой мозг Габи, пока мы шли мимо разных магазинчиков.
— Да, — вздохнула я. — Наговорил кучу клеветы в мой адрес, в которую он свято верит.
— Странно. Трэвис хоть и не душка, как Джастин или Нэйт, но такого я за ним не замечала. Возможно, всё дело в Марке, — покосилась она меня.
— При чём здесь он? Точнее, где связь между мной и им? — искренне удивилась я, прищуриваясь от палящего солнца.
Сейчас мне было тепло, хотя ладони и ступни были холодными.
— Ну, насколько я наслышана, Марк вечно задирает Трэвиса на гонках. Всё время хочет его обогнать. А Трэвису, очевидно, это не нравится. Вот он и решил отыграться на тебе, — предположила Габи.
— В таком случае, это его совсем не красит. Хотя сложно сказать, что то, что он говорит вообще может кого-либо украсить. Но тягаться с девушкой в соревновании кто кого сильнее обидит — так себе достижение.
— Согласна. А может у него просто свои проблемы, и ты попала под руку? Он парень не плохой, поверь мне. За девушку может порвать кого угодно.
— У него есть девушка?! — изумилась я, вспоминая сцену в постели с ним в главной роли.
— Нет, девушки у него нет. Я имею в виду, что если он увидит, что кого-то обижают, то он молниеносно реагирует. Не знаю почему, но он особенно защищает тех, кто слабее. Детей, девушек, стариков. У него доброе сердце, правда, — примирительно произнесла Габи, перекрикивая рёв мотоцикла, который пронёсся мимо нас.
Любопытно. Я не заметила в нём стремления защитить тех, кто в этом нуждался. Скорее он сам готов был наброситься и обидеть.
— Вау, какой цвет у рамы насыщенный! Никогда не видела такого раньше, — взвизгнула она, провожая взглядом мотоцикл.
— Да, красивый оттенок фиолетового. Особенно на солнце, — согласилась, смотря вслед парочке, которая ехала на нём, представляя какую можно было бы сделать красочную фотографию на фоне заката.
— Слушай, не бери в голову всё, что он тебе наговорил. Вот увидишь, в другой раз он и слова тебе не скажет. Наверное, у него был плохой день, — улыбнулась Габи.
Тогда уж не день, а неделя.
— Не думаю, что хотела бы увидеться с ним ещё раз, — нервно усмехнулась я.
— Ой, да брось ты! Я сейчас как раз намеревалась пойти к ним в гараж. По выходным они всегда пропадают во дворе Нэйта и Трэвиса.
— Ясно. Иди, конечно.
— Пойдём со мной? Сегодня же суббота. Погуляем немного и пойдёшь домой? — предложила она.
— Что?! Нет уж, спасибо. Идти прямиком в его логово — увольте. Я не мазохист, — поёжилась я.
— Прекрати. Там будет Джастин и Диего. Поверь, они его заткнут, если что-то опять пойдёт не так. Они частенько сдерживают его, если он распаляется. Он парень горячий, но добрый, — рассмеялась она.
Если честно, то домой мне не хотелось идти. Картер был на занятиях по футболу. Поэтому я могла погулять ещё немного.
— Ладно, пойдём, — сдалась я. — Но если он опять начнёт, то я сразу же уйду.
— Не начнёт, — заверила она.
Габи была очень весёлой девчонкой. Когда она перевелась в нашу школу, то мы быстро подружились. Хотя я и не стремилась к новым знакомствам, но с ней мы притянулись как два магнита. Мы реально две противоположности. Наверное, она отражает то, что скрыто во мне самой. Не знаю. Но она заводная, общительная, раскрепощённая, открытая миру, несмотря на крах её танцевальной карьеры. Я же закрытая, молчаливая, зажатая, дикая. Словно Маугли. Во всяком случае, я себя такой ощущала.
— Смотри-ка, новый бар скоро откроется, — обратила моё внимание Габи, встав около заколоченной витрины. — Судя по названию, здесь будет здорово. Надо будет сходить, когда начнут работать, — игриво улыбнулась мне.
Габи и веселье — понятия синонимичные. Если она узнавала о новом месте, то ей сразу же надо было туда. Она столько раз за полтора года нашей дружбы звала меня в разные места и новые заведения, но я всегда отказывалась. А ещё она была дико любопытной. А я жутко пугливой.
Посмотрела на вывеску бара, которая гласила: «Wild Fire». К сожалению, внутрь заглянуть не получалось, всё было закрыто от посторонних глаз и, возможно, ближайших конкурентов. Вдоль набережной было достаточно баров и кафе.
— Исходя из названия, могу предположить, что тут будут дикие танцы и громкая музыка, — вяло улыбнулась ей.
Она обожала танцы всей душой, хоть уже и не могла профессионально этим
