Отсюда политика лавирования Вятки между двумя великими державами — Казанским ханством и Россией.
Вятка то целовала крест великому князю московскому под давлением всей мощи его (1459), то принимала послов казанского хана… а в годы большой московско-казанской войны второй половины 1460-х она, несмотря на прямые и ясные распоряжения, не торопилась оказать поддержку Москве в ее титанической борьбе. Кончилось тем, что татары пришли с большим войском в Вятскую землю, и вятчане «не возмогоша… противитись им и предашася за казанского царя Обреима»[47]. Но и под властью Казани они не задержались. В новгородско-московской войне 1471 года они твердо стоят за Москву… А несколько лет спустя их разоряют казанские татары. Затем сами вятчане дважды идут разорять устюжскую — то есть русскую! — область. К Устюгу на защиту от вятчан выступили войска великого князя. Но, правда, по самой Вятке они не ударили, видимо, не столь уж много пришло сил.
В 1487 году князь Холмский Казань взял, Москва утвердила там своего ставленника, и поле для лавирования исчезло. У вятчан остался лишь гораздо более простой выбор: подчиниться Москве или сопротивляться. Они колебались. Наместника великого князя над собой терпеть не захотели…
Походы на Устюг стали катастрофической ошибкой Вятки.
В ответ выступил Щеня. Миссия его готовилась со всей основательностью. Рука Ивана III ставила под знамена князя больше, больше и больше сил… Нетрудно разглядеть в этой основательности твердую волю Ивана Васильевича, направленную к решению давней проблемы: с вятской «болячкой» надо покончить раз и навсегда. Северные летописцы рисуют картину эпического столкновения: будто бы против Вятской земли собралось то ли 64 тысячи, то ли даже 72 тысячи бойцов. Сколь бы сомнительной (мягко говоря) ни являлась эта цифра, она показывает, что в глазах местных жителей московско-вятская война 1489 года стала неординарным событием. Таким, какого до сих пор не знал Русский Север.
Официальные летописи содержат о вятском походе характерную формулировку: рать князя Щени двинулась 11 июня 1489 года на вятчан «за их неисправление».
Даниил Васильевич показал решительный стиль командования: он быстро осадил главные города вятчан — Котельнич и Хлынов. Первым пал, очевидно, Котельнич. Судьба всей области решалась в переговорах между воеводой Ивана III и местной знатью, осажденной в Хлынове. Переговорщики-вятчане соглашались «бить челом» и покориться «на всей воле великого князя», но выдавать «изменников и коромольников» не желали. Щеня нажал. Вятчане попросили срок на обдумывание — до завтрашнего дня, но размышляли двое суток и ответили «…что им трех человек не выдавать». Щеня демонстративно начал приготовления к приступу. Он показал, что собирается поджечь деревянные укрепления Хлынова с помощью смолы и бересты. Иначе говоря, он очень хорошо осознавал свою роль: не только возглавлять воинство, но и решать важнейшую политическую задачу, притом решать ее с непреклонной твердостью. В итоге «…вятчане… видевшее свою погибель сами вышли большие люди своими головами и добили челом воеводам на всей воле, а изменников выдали головою»[48].
Щеня, покорив главные вятские «грады», арестовал тамошнюю знать — как православную, так и мусульманскую (неких «арских князей»). Вятское боярство впоследствии Иван III разослал по городам коренной Руси: в Дмитров, Боровск, Кременск, дав на новых местах поместья; арских князей отпустил; все население повелел провести через присягу, то есть православные целовали крест, а мусульман «привели к роте». Что же касается главных вятских «коромольников» Ивана Аникеева, Пахомия Лазарева и Палку Багадайщикова, то их, бив кнутом, повесили в Москве[49].
Таким образом, Вятка целиком и полностью утратила суверенитет, не осталось даже тени его. Вся огромная Вятская земля стала частью молодой России.
А Даниил Васильевич Щеня начал карьеру полководца с блистательного успеха: положил к ногам великого князя московского огромный, стратегически важный регион.
Новую, намного бóльшую славу ему принесут московско-литовские войны.
С XIII столетия к западу от русских земель и княжеств, объединенных сначала под властью тверских князей, а потом московских, выросла Литовская Русь. Это были города и области, подчинявшиеся великим князьям литовским, но не знавшие зависимости от ордынцев: Киев, Чернигов, Полоцк, Витебск, Мстиславль, Смоленск, Владимир-Волынский, Новгород-Северский, Путивль. По обе стороны «литовского рубежа» жили единоплеменники и единоверцы.
На протяжении XIV — середины XV столетия Великое княжество Литовское занимало огромную территорию и являлось одним из самых могущественных государств Европы.
В первой половине XV столетия это держава-мастодонт. У нее к тому же репутация военно-политического тяжеловеса: литвины воевали много, чаще удачно, и, бывало, даже татарам наносили ощутимые удары. Для Восточной Европы Великое княжество Литовское — своего рода чемпион по боям без правил в супертяжелом весе. Иначе говоря, мало кто всерьез отважится вступить с ним в борьбу.
Однако при всей своей мощи Великое княжество имело крайне уязвимую политическую природу. Литовские государи порой оказывались слабее собственных подданных: богатых и самовластных магнатов (богатейших аристократов), князей, шляхты (дворян). Кроме того, если северо-западные земли княжества тяготели к католицизму, то западные и южные (Литовская Русь) хранили верность православию. В конце XIV века великий князь литовский Ягайло одновременно занял польский престол и принял католичество. В течение нескольких последующих десятилетий предпринимались настойчивые попытки обратить население Литовской Руси в католицизм. С 1413 года Великое княжество Литовское и Польша состояли в так называемой Городельской унии: у них был один государь, но Литва получала широкую автономию. По законам того времени русское православное дворянство имело меньше прав и привилегий, чем шляхта, принявшая католичество.
Это не раз приводило к восстаниям. В 1430-х годах по территории Великого княжества Литовского прокатилась страшная гражданская война, кровь лилась рекой… Смоленск, помня старинную независимость свою, время от времени отделялся от Литвы. Страшная борозда, оставленная на теле «мастодонта» вероисповедным различием, не зарастала…
Между тем Москва со второй половины XIV века могла оказать литвинам сопротивление лишь в тех случаях, когда это касалось жизненно важных вопросов. Великое княжество Московское было меньше территориально, беднее экономически, обладало не столь значительным демографическим ресурсом и к тому же подвергалось множеству ордынских нашествий, что отнимало силы, не давая их использовать на «Западном фронте». Литва при Дмитрии Донском осаждала Кремль. Литва захватила Смоленск, когда Московское княжество не имело сил дать ей отпор. Литва простирала руки к Новгороду и Рязани. Литва взяла под контроль Торопец и Вязьму. Москва против Литвы была как перспективный кандидат в мастера спорта по боксу против всемирно известного чемпиона.
