погас.
Несколько мгновений Спенс смотрел на пустой мерцающий экран, а затем отложил устройство. Он поднял взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть приближающегося врача.
— Вам лучше, доктор Рестон? — Медик встал у изголовья его кровати. Он ввел код на своем приборе и прочитал карту состояния Спенса.
— Я нормально себя чувствую, доктор Уильямс, — сказал Спенс бодрым голосом. — Зря вы тратите на меня свое драгоценное время.
— Вовсе нет. На этой неделе у нас особое предложение. Бесплатная диагностика для всех новых клиентов. Вам повезло.
— Спасибо, конечно, но давайте как-нибудь в другой раз. — Он попытался встать, но обеспокоенный взгляд доктора остановил его.
— В чем дело?
— Я надеялся, что вы мне расскажете.
— Я-я не понимаю. Вы что-то обнаружили у меня?
— Нет, насколько мы можем судить, вы совершенно здоровы. Но я думаю, нам следует поговорить.
Спенс беспомощно взглянул на врача. Здесь что-то не так, подумал он.
Доктор пододвинул легкий табурет и сел рядом со Спенсом, нервно закусившим губу.
— Физически вы совершенно в норме, — продолжил доктор Уильямс, — то есть ни в одном из проверенных нами параметров особых отступлений от нормы нет.
Он пристально посмотрел на своего пациента, и Спенсу пришла в голову мысль, что его измеряют на предмет прочности, как пружину, которую растягивают, чтобы посмотреть, сколько она может выдержать, прежде чем сломается. Он ждал, когда спадет напряжение.
— Доктор Спенсер… — начал доктор, но замолчал.
Плохой знак, подумал Спенс. Всякий раз, когда они обращаются к вам по имени, жди проблем.
— Вы представляете, почему вы здесь? — Спокойные глаза врача внимательно следили за ним, на лице маска бесстрастного интереса, за ней ничего не увидишь.
— Конечно, — делано рассмеялся Спенс. — Я споткнулся о табуретку в лаборатории. Головой ударился, вот и все.
— Вас не было в лаборатории, доктор Спенсер.
Спенс понимал, что с ним случился очередной провал в памяти, но что он делал в это время, не знал. Он-то рассчитывал, что история с табуреткой будет принята на веру. В памяти было пусто, и это пугало его больше всего.
— Не было? — спросил Спенс немножко более растерянным тоном, чем ему хотелось бы. — И где же я был тогда?
— В воздушном шлюзе грузового отсека.
— Ерунда! Кто вам сказал такое?
— Рабочие, которые вас нашли. Они же вас и привезли к нам. И я не вижу причин сомневаться в их рассказе, поскольку он подтверждается видеозаписями. Во всех шлюзах установлены камеры. Это требования безопасности.
Спенс ошеломленно смотрел на врача. Ему не верилось.
— И есть еще кое-что… — задумчиво протянул доктор. Тон, которым это было сказано, очень не понравился Спенсу.
— И что же это?
— Была запущена процедура разгерметизации. Вы стравливали воздух, собираясь открыть люк.
— Абсурд! Зачем бы мне это делать?
— Не знаю, но хотел бы узнать. — Доктор вытащил из кармана тонкий металлический предмет и теперь вертел его в руках.
— Послушайте, если вы думаете, что я забрел в воздушный шлюз, а затем намеренно разгерметизировал его… Да это же просто сумасшествие какое-то! Я же не самоубийца!
— Иногда люди не выдерживают. — Доктор пожал плечами. — Им вдруг приходит в голову идея выбраться отсюда как можно скорее, даже не дожидаясь шаттла, даже без скафандра. Еще несколько секунд, и вас бы… уже не спасли.
— Нет. Не могу поверить. Мне нужно посмотреть эти записи.
— Да, конечно, это можно устроить. Но я надеялся, что вы все-таки поговорите со мной. Если вас что-то беспокоит, я могу помочь.
— Да не о чем тут говорить! Я споткнулся и ударился головой. Вот и все!
— И больше вы ничего не помните? Никаких необычных ощущений у вас в последнее время не было, ничего такого, что бы ощущалось как дискомфорт? А другие провалы в памяти у вас бывали?
Спенс поморщился при слове «провалы». Может ли врач знать что-то еще?
— Нет, ничего такого не было.
Доктор Уильямс тяжело вздохнул.
— Ну и что теперь? Я имею в виду, что со мной будет? — Спенс не мог скрыть раздражения в голосе.
— Ничего. Можете идти.
— Но… вы не будете… я имею в виду, вы не должны…
— Сообщить об этом руководству? Нет, не думаю. Непосредственной опасности для вас я не вижу. Иначе говоря, вы по нашим данным вполне стабильны.
— Спасибо, — мрачно отозвался Спенс. — Значит, я могу идти?
— Да. Но я хочу вам напомнить, что моя дверь для вас всегда открыта. Если вдруг вспомните что-нибудь или захотите обсудить, милости прошу.
Спенс кивнул, слез с высокой кровати и вышел из комнаты вслед за доктором Уильямсом. В маленькой приемной он нажал на панель доступа. Когда дверь открылась, он повернулся, чтобы кивнуть врачу, который все еще внимательно наблюдал за ним.
— Спасибо, доктор Уильямс. До свидания.
— Еще одно, доктор Рестон. — Медик подошел ближе, наклонился к самому уху Спенса и прошептал: — У вас нет врагов на станции… не так ли?
Глава 8
— Немыслимая глупость! О чем ты думал? Вы что, идиоты? Думаете, это какая-то игра? Мы не с крестьянами имеем дело, господа. Рестон — умный, чувствительный человек. Еще одна такая ошибка, и он почует неладное. Обязательно почует. Рестон умен, он исследователь, обладающей достаточной волей, чтобы не бросить эксперименты. Мы должны быть предельно осторожны, — Хокинг посмотрел на двоих помощников, понуро стоящих перед ним.
— Может, лучше тогда найти кого-нибудь другого? — предложил младший из двух мужчин.
— Так! Вы сомневаетесь в моем решении? Вы во мне сомневаетесь?! А ну, смотреть на меня! — Глаза Хокинга гневно устремились на помощников, на лбу обозначились вены, а губы изогнула жутковатая усмешка.
— Я же только предложил, — пробормотал мужчина. — В любом случае, вы же уверяли, что он ничего не вспомнит.
— Молчать! — Кресло Хокинга поднялось в воздух. Внутри слабо жужжал механизм. Он на мгновение отвернулся, и когда снова повернулся к своим помощникам, лицо его уже ничего не выражало, мышцы расслабились.
— Вы даже не представляете, как близко мы подошли к цели! Мы стоим на пороге новой эпохи в истории человечества. Подумайте об этом, господа! Наша сила будет безгранична. Все человечество склонится перед нами. Мы
