очередной раз навёл на мысль о том, что всё это лишь прелюдия, некое подобие демонстрации прежде, чем свести счёты с собственной жизнью. Видимо, глаз для Рейгана был также непринципиален, как грудь для Саванны. Он, вероятно, мог бы его и не трогать, просто каким-то рандомным образом жребий пал именно на него.
Хеддок отложил эти папки, раскинулся на спинке кресла и оглядел свой кабинет: при том, что кабинет был явно самым большим среди подобных на всей станции, а панорамной окно самым громоздким среди всех окон, где-либо установленных, какой-либо роскоши в его кабинете не было. Абсолютно ничего, что можно было бы назвать искусством или изыском. Все было строго и по делу. Это старейшины любили нагородить себе статуй из прессованного реголита или пурпурные мантии поверх комбинезона. А ему это всё было ни к чему – всё это лишь побрякушки, которыми разве что детей можно увлечь. Ну или дураков таких, как старейшины. Главное – власть, и сейчас возникает процесс на станции, который этой властью не контролируется вообще.
Хеддок поднялся и медленно подошёл к стеклу: перед его взором простирался вид на море Москвы, которое всем называлось не иначе как «Атлантический океан». О том, что это море Москвы, одно из самых больших углублений на поверхности тёмной стороны Луны, он узнал через несколько недель после того, как узнал, что это вообще Луна. Нельзя сказать, что быстро, но, учитывая, что время сейчас не имело никакого значения, достаточно для того, чтобы считать, что всё работает правильно.
Вид был прекрасный. Он настолько привык к естественному положению самого себя в качестве теневого правителя станции, что уже и окружающие территории рассматривал как свою собственность, и со временем наблюдения за этой поверхностью, у него уже очертились границы некоторых новых построек, которые он планировал уже в ближайшем будущем. И до этих построек будут проходить отдельные маршруты, где люди также будут работать, выполнять его указания и считать, что находятся под управлением Совета старейшин. Так можно развиваться бесконечно, и, кто знает, может быть, он сумеет создать целую империю, заняв всё пространство Луны. И это дело уже будут продолжать его потомки…
Кстати, вот о потомках следовало позаботиться. Ведь те мимолётные связи, что были у него, до сих пор ни к чему не привели. И хоть он не часто и пытался кого-то обрюхатить, но закрадывались сомнения, что это может и не получиться. С момента начала новой жизни прошло уже двадцать четыре года. На тот момент, ему уж точно было за тридцать, если не сорок. Значит сейчас уж как минимум пятьдесят. А с таким же успехом может быть и шестьдесят. Оглянуться не успеешь, а ничего уже и работать между ног не будет…
Он серьёзно заволновался и подошёл обратно к столу. Затем нажал на кнопку вызова. Ему хотелось увидеть ту, что была с его точки зрения достаточно здоровой и способной выносить его ребёнка, Сиерру Рейвенвуд. На вид ей было за сорок, сейчас она заведовала административной секцией, и была уверена, что Хеддок обладает каким-то весьма значительным влиянием на Совет старейшин. Об этом ей в скользь сообщил сам Хеддок, когда она торопилась на какое-то совещание. «Не волнуйся, одного моего слова достаточно, чтобы никто не сказал тебе и слова за любое опоздание», – сказал тогда Хеддок.
Стоило услышать её милый голос и позвать к себе, как он в тот же момент подумал о том, что возможно проблема с беременностью исходит вовсе не от него. Его, откровенно говоря, не особо волновали эти вопросы раньше, и из тех материалов, что у него имелись (и больше ни у кого), он ни разу не зондировал почву на предмет возраста беременности. Есть секс, оргазм приводит к семяизвержению, и это семя оплодотворяет женскую яйцеклетку. Судя по всем анализам, яйцеклетки у Сиерры имелись. У него тоже всё работало. Значит и результат должен был быть, но его не было. Может, хотя бы попробовать ещё с кем-то?
У него в непосредственном подчинении работало не мало девушек весьма молодых. Некоторые из них были весьма привлекательны. Но, как ни странно, ему не хотелось менять Сиерру на кого-то, тем более что минет, который ему нравился в её исполнении особенно, он не хотел получать ещё от кого-то. Ему казалось, что он будто бы променяет её на кого-то. И, хотя он определённо мог сказать, что каких-то глубоких чувств он к ней не испытывает, но терять точно не хочет.
И следующая мысль, которая возникла у него в мозгу, так это то, что вообще беременели на станции очень немногие. Если проснулось всего пять тысяч человек, то сейчас было семь тысяч, то есть всего две тысячи детей. И это при том, что никаких запретов или ограничений на это пока не было.
Хеддок видел несколько докладов Организации Объединённых Наций, где говорилось о перенаселённости Земли, и о том, что некоторые страны не контролируют рождаемость, а это значит, что подобная проблема носила весьма острый характер. Учитывая, что никаких противозачаточных средств, которые применяли на Земле, у них не было, то логичным вставал вопрос о причинах столько низкого количества родившихся детей. И эти причины Хеддок наконец стал увязывать и с собой.
Не только у него одного это не получается. Может быть, из-за Сиерры. Может быть, из-за него. Но процесс этот отнюдь не такой простой, как можно было предполагать. И очень странно, что он не задумывался об этом раньше. Очень странно для себя самого…
Он почувствовал, как что-то покалывает у него на левой щеке. Совсем чуть-чуть, словно даже и не внутри, а снаружи. Маленькие покалывания, которые и заметить-то не так просто… С чего бы это?
Хеддок потрогал щеку правой рукой, потом немного помассировал. Вроде прошло. Странно. Что это могло быть? В голову первым же делом полезли мысли про связь с недавними самоубийствами. Может быть, и у них было что-то похожее, прежде чем они дошли до такой стадии? Да нет, бред это… Причина в чём-то другом. А это просто самовнушение. Уж получишь себе такие ощущения, когда начитаешься о людях, которые вытворяет с самими собой такое, что и врагу не пожелаешь…
Раздался стук в дверь. Пришла Сиерра. Как обычно в прекрасном расположении духа. По-другому она и не появлялась. Если у неё что-то было не так, то она сразу говорила об этом, и переносила встречу. Хорошая манера для подобных отношений, и откуда только она взяла такой фокус?
– Ты прекрасно выглядишь… –
