заметил разноцветные стяги, сложенные в плетеные корзины, – через два месяца их предстоит раздать народу. Храм уже готовился к Связыванию, торжеству в честь богов. Пройти инициацию Сынов Шести накануне такого праздника – особая честь.
– Постройтесь. – Отец Олуфеми по-прежнему стоял к ним спиной, но его голос рассек тишину, как плеть. Экон торопливо отступил на положенное место, встав плечом к плечу рядом с остальными претендентами. Он сжал кулаки, чтобы не дать пальцам двигаться. Отец Олуфеми повернулся и снова оценивающе посмотрел на троих.
– Претендент Адебайо, претендент Менса, претендент Окоджо. – Он кивнул каждому из них поочередно. – Вы трое – последние оставшиеся претенденты, которые смогут стать воинами в этом сезоне. Вы близки к тому, чтобы присоединиться к священному братству, союзу вечному и божественному. Есть люди, которые готовы были бы отдать жизнь за то, чтобы стать его частью, и многие уже отдали ее.
Экон сглотнул. Он вспомнил о Мемориальном зале храма – тихом коридоре, на каменных стенах которого был высечен список павших Сынов. Он знал о том, что люди жертвовали жизнью ради этого братства. Имя его отца было в этом списке.
– Вы совершили пять обрядов на священном пути к тому, чтобы стать воинами. Теперь настало время последнего. Если вы справитесь, сегодня вы станете Сынами Шести. Если нет, ваше путешествие закончится. Согласно священному закону, второго шанса пройти обряды у вас не будет и вам будет запрещено о них упоминать.
Экон знал, что следовало бы внимательнее слушать отца Олуфеми, но сейчас это было почти невозможно. Восторг и тревога горячили его кожу, кровь разливалась по венам, быстрая и напряженная, так что стоять на месте становилось все сложнее.
«Вот оно, – подумал он. – Наконец-то все свершится».
Не услышав возражений, отец Олуфеми строго кивнул:
– Что ж, тогда начнем.
Он снова жестом пригласил их следовать за собой в молитвенный зал, а затем повел в один из соседних коридоров. Экон старался идти ровно. Они все дальше уходили во тьму, поворачивая и кружа по коридорам, пока ему не начало казаться, что они заблудились. Последние десять лет жизни он провел здесь, в храме, но теперь не был уверен, что в полной мере представляет себе его план. Через некоторое время они достигли потертой двери, которую освещал единственный настенный факел. Отец Олуфеми открыл дверь и провел их в маленькую комнату без окон. Экон застыл, увидев, что находится в ее центре.
Плетеная корзина из рафии, стоявшая на полу, была большой и круглой, похожей на те, что таскали, поставив на голову, женщины на рынке, но что-то с ней было не так.
Она шевелилась.
Не говоря ни слова, отец Олуфеми быстрым шагом подошел к ней, оставив их у двери. Если он и опасался ее содержимого, то ничем этого не выдал, снова повернувшись к ним:
– Повторите главу третью, стих тринадцать из Книги Шести. Несколько секунд ум Экона оставался пугающе пустым, а затем заученные слова слетели с губ.
– «Благородный муж воздает честь Шестерым с каждым своим вдохом, – произнес он одновременно с Фахимом и Шомари. – Он прославляет их непрестанно словами своего языка, мыслями своего ума и делами своего тела столько, сколько ему доведется прожить среди богобоязненных людей».
Отец Олуфеми кивнул:
– Посвященный воин, истинный Сын Шести, должен всегда быть послушным. Он должен отвечать только перед шестью богами и богинями нашей веры и перед теми, через кого они говорят. Понимаете ли вы это, претенденты?
– Да, отец, – хором ответили они.
– А вы понимаете, – отец Олуфеми взглянул на Экона, – что, если вам приказывают действовать во имя Шести, вы всегда должны подчиняться, не медля и не сомневаясь?
Экону показалось, будто он стоит на краю, готовясь прыгнуть в неведомую бездну. Он взглянул на странную шевелящуюся корзину, а затем ответил:
– Да, отец.
– Тогда вы готовы.
Не говоря больше ни слова, отец Олуфеми наклонился и поднял крышку корзины. Послышался тихий звук, шорох. Он жестом пригласил их подойти поближе. С каждым движением Экон все сильнее ощущал неправильность происходящего, нарастающее желание сбежать, но он заставлял ноги делать шаг за шагом, пока не оказался в нескольких десятках сантиметров от отца Олуфеми. Но когда он увидел, что в корзине, его кровь похолодела.
Золотисто-коричневые змеи сплелись в узел, извиваясь и свиваясь в неразделимой массе. Они не шипели и будто не замечали, что на них смотрят, но по рукам Экона все равно пробежали мурашки. Было невозможно разобрать, где кончается одна змея и начинается другая. Его пальцы барабанили, пытаясь найти ритм.
Слишком много. Не сосчитать. Не сосчитать.
Новая волна тревоги поднялась к горлу, и он обнаружил, что не может ее проглотить. Он мало знал о змеях, но был почти уверен, что этих знает. Поверх их переплетенных тел лежали три розоватых кусочка пергамента, которые опускались и поднимались в такт движениям. На каждом из них было что-то написано, но он стоял слишком далеко, чтобы прочитать.
По крайней мере, их три – хорошее число.
Шомари шагнул вперед первым, потянувшись к рогатке, висящей на поясе, но отец Олуфеми удивительно быстро остановил его руку:
– Нет.
Глаза Шомари расширились от удивления, но отец Олуфеми заговорил, предупредив его вопрос.
– Это восточные черные мамбы, – пояснил он. – Их здесь шесть, каждая из них представляет бога или богиню. Они посвящены этому храму, и им нельзя причинять вред.
Экон напрягся. Ему не нравилось, к чему все идет. Отец Олуфеми сказал, что змей шесть, но он не мог различить их, а значит, не мог посчитать. И это пугало его до глубины души. Все инстинкты призывали его убежать или, по крайней мере, отойти подальше, но он не мог пошевелиться.
– Сын Шести – муж, идущий путем веры и стойкости, – продолжал отец Олуфеми. – Сегодня ваши вера и стойкость подвергнутся испытанию. На кусках пергамента, лежащих в этой корзине, написаны ваши фамилии. – Он указал на них. – Для вашего последнего обряда вам нужно забрать свое имя так, чтобы вас не укусили змеи. В порядке алфавита, по фамилии.
По шее Экона заскользили новые капельки пота, и дело было не в том, что в тесной комнате стояла удушающая жара. Он в панике пытался вспомнить все, что знает о черных мамбах. Считалось, что это самые ядовитые змеи на континентах: одного укуса достаточно, чтобы убить человека за несколько минут. Судя по тому немногому, что он о них читал, они не были особенно агрессивными по своей природе, но если их спровоцировать… Он посмотрел на других претендентов. Ноздри Фахима раздувались, он тяжело вдыхал и
