Шли годы, и люди, как это им свойственно, позабыли, что некогда журнал был совсем другим. Многие, но только не обитатели Светлячковой площади.
Глава 10
— Ох, наконец-то, Хьюго! И Эдвард с тобой. — Улыбающаяся Дейзи распахнула дверь лавки «Деллы и дочь». — Как раз вовремя. Все уже в сборе.
Хьюго уставился на Дейзи. На шее русалки красовались жемчужные бусы в восемь рядов, в ушах поблескивали коралловые сережки. Зеленые очки мерцали таинственным светом, а длинные локоны, цвета янтаря, струились по плечам, как морские волны.
Хьюго и Эдвард, который сменил рабочий передник на черный сюртук, вошли в мастерскую по починке ковров. Тик-Тик соскочил с подушки, залаял, но, заприметив моль, переключил внимание на нее.
— Да проходите же, проходите! — засуетилась Дейзи, пропуская их вперед.
У входа в заднюю комнату стояла Лили Нептун с трезубцем в руке. Она была одета почти так же, как сестра, только ее голову украшала тиара из акульих зубов.
— Смотрите, что мы тут учудили! — просияла она.
Хьюго ахнул.
Задняя комнаты Мины Делл была украшена большими стеклянными поплавками, свисавшими с потолка. Внутри каждого поплавка горела свеча с ароматом прибрежной лаванды. А в центре комнаты прямо под поплавками парили ковры-самолеты. На одном из ковров сидела семья Камомилло, на другом Мина.
Заметив новых гостей, девушка улыбнулась и щелкнула пальцами. В следующий миг вниз скользнуло еще три ковра. На один из них уселись сестры Нептун, на второй водрузился Эдвард, на последний забрался Хьюго. Ковры грациозно взлетели вверх и зависли в воздухе.
— Это «Прощальный чай». — Диего протянул мальчику дымящуюся чашку
— Значит, вы уже слышали, — заключил Хьюго.
— Да, мы все в курсе, — ответила Мина.
— Когда стрелка «Компаса Сердца» указала на Дом, я был счастлив, — промолвил Хьюго. — Я хотел повидать свою родину, место, где жили мои родители. Я был рад увидеть вас, их друзей, и Светлячковую площадь. Но это не мой дом… — По его щекам заструились слезы.
— Хьюго скучает по Харви и Сарви, он хочет вернуться на Морозный Север, — закончил за него Эдвард Ившем. — Мы много говорили об этом сегодня, да, дружок?
Хьюго кивнул.
— Я уже починил экипаж, — продолжил Ившем, — и приготовил его к дороге. Он стоит на крыше и ждет своего часа, мой мальчик. Я перенастроил стрелку «Компаса Сердца». Теперь она считает домом хижину Харви и Сарви. Ты вернешься туда целым и невредимым.
— Правда? — обрадовался Хьюго. — Это чудесно!
— Это было совсем несложно, — скромно сказал Эдвард Ившем. — Немного механического волшебства, и вот уже Дом там, где твое сердце. Кроме того, я нанес на компас новое деление. Теперь там есть Светлячковая площадь. На случай, если ты снова захочешь нас повидать. Только в следующий раз возьми с собой в дорогу побольше сыру!
Хьюго улыбнулся и вытер глаза.
— Что ж, раз все так хорошо разрешилось, давайте пить чай, — спохватилась Дейзи. В ее голосе тоже звучали слезы. — Кто хочет пирога?
Лили испекла великолепный пирог с тмином, медом и семенами сезама.[3]Все уплетали его за обе щеки, громко шутили и хохотали, но Хьюго чувствовал, что своим прилетом взбудоражил их сердца воспоминаниями о родителях…
О Финеасе и Филлиде Пеппер. О старых добрых временах, когда на Светлячковой площади царили другие порядки, когда институтом управлял дедушка, а в журнале печатались добрые статьи.
В комнате было красиво, ковры-самолеты убаюкивающе покачивались в воздухе, чай оказался восхитительным, пирог отменным, но тоска по Морозному Северу так и жгла сердце Хьюго. За долгими разговорами о том, кто и как оказался на Светлячковой площади, наступила ночь, и гости стали расходиться.
Оказавшись в своей спальне, Хьюго вынул из коробки кусок пирога, заботливо упакованного Миной, и подошел к распахнутому окну. Он задумчиво оглядел залитую лунным светом Светлячковую площадь. Он видел ее такой в последний раз перед отъездом. Мальчик положил на подоконник кусок пирога и улыбнулся.
— Для Снежных Великанов, — прошептал он.
Часть 2
Глава 11
Хьюго снилось, что его замечательная кованая кровать пустила настоящие побеги с сочными молодыми листьями и спелыми фруктами. Он полз по этим побегам и уже хотел сорвать веточку черной смородины, как та превратилась в эрцгерцога Фердинанда.
Откуда ни возьмись, появился Диего Камомилло и предложил ему чашечку «Прощального чаю», который на проверку оказался соленой морской водой. Мимо проплыли Дейзи и Лили Нептун, за которыми гналась беззубая акула, Мина Делл протянула ему ковровые туфли, а Эдвард Ившем, облаченный в костюм из птичьих перьев, барабанил по одному из цветочных побегов волшебной палочкой. Хьюго надел ковровые туфли и понял, что они сделаны из теста. Эдвард все хотел ему что-то сказать, но Камомилло и Мина говорили так громко, что мальчик ничего не слышал, потом Эдвард превратился в чайку и стал с громкими криками клевать туфли Хьюго.
Хьюго открыл глаза. У подножия его кровати сидела настоящая чайка. Она громко закричала и захлопала крыльями.
Хьюго сел. На его кровати было полно птиц. Несколько голубых скворцов с ярко-желтыми глазами, по меньшей мере пять взъерошенных воробьев, пара чаек и почти на самой подушке толстый голубь. Окно в спальню было открыто, а на подоконнике стояла пустая коробка из-под пирога.
Птицы не оставили ни крошечки. Чайка снова закричала; Хьюго слез с кровати и подошел к окру.
«Как много желающих полакомиться, — сонно подумал он. — В Харбор Хайтсе и без Снежных Великанов полно сладкоежек».
