ее и поднес поближе к лицу, чтобы рассмотреть.
— Неплохо, неплохо, — согласился он. — Крути. А я перекурю.
Люшис подтащил второй ящик и присел на него, чиркнув спичками. Папироса задымилась, распространив в воздухе запах дурмана. Россдар поинтересовался, занимаясь делом:
— Что такое «Фарринай Айдэ»?
— Фарринай Айдэ? — переспросил он, подставив ладонь под подбородок. — Ругательство. А вообще, это имя.
— Чье имя?
— Одного бунтаря. Знаешь, сейчас в учебниках рассказывают, будто он был отчаянным головорезом. Промышлял на юго-западе. Было это сотню лет назад. Он, дескать, продавал детей, вырезал сердца юных дев, поджигал дома, когда в нем находились люди. Но что-то пострадавших я от его рук не встречал. Где эти сотни людей? Где их несчастные родственники? Меня немало помотало по Зейналису, в том числе и на юго-западе я жил, никого ни разу не встретил, — Люшис махнул рукой. — Опять вранье, исходящее из нашей столицы. Мне вот думается, что он украл казну в День чествования одной из наших богинь. А еще, наверное, пнул интенданта. Прямо ботинком под жирный зад. Это торжество безумия, эти праздники. Никогда не выхожу на улицу изображать радость. Богиням на нас насрать. Кто-нибудь из них опустил с небес к тебе свою воздушную руку и дал хлеба, когда ты голодал? Нет, ты сам заработал. А ведь им так легко это сделать, по сути, — пожал плечом он. — Но воздать им четыре раза в год ты обязан. Скинуться на новый храм. Все брехня. Все вранье, малыш, все вранье. Искажение и умолчание. Два столпа, на которых держится наша жизнь, этот мир. Ты это и сам понял, когда толкал «кристалл» вчера на площади.
— Так он украл деньги у Короля?
— А возможно, — выпустил дым Люшис. — В нашем Королевстве можно быть убийцей, и всем будет плевать, можно даже быть вором, всем будет плевать, можно быть карточным шулером, главное воровать у Короля нельзя. Ты можешь делать что угодно, если платишь подати четыре раза в год. Фарринай Айдэ — имя нарицательное. Обозначающее досаду и злость. И обозначающее абастаса, который умертвил сотню людей. Говорят, он даже пил кровь своих жертв. Пил, хохотал и наслаждался. Надлежит его ненавидеть, — пояснил он. — Проклинать и ненавидеть. Чтобы ему икалось в Царстве Уурмаадта. Хотя, мне кажется, он там любимчик. Думается мне, он сидит вблизи его трона, обгладывает ребрышки оброга до кости и смеется над нами. Над нашей глупостью. Не знаю, убивал ли он людей, но знаю точно, что на юго-западе в те времена жестоко подавлялись восстания.
— Восстания против чего?
— Против власти Короля. Искали предателей. Деревни полыхали как спички. Друг за другом. Люди выпрыгивали из своих окон посреди ночи в одних спальных рубашках, на холод и мороз. Думается мне, что Фарринай Айдэ был одним из бунтарей. Ну и Короля, видимо, обчистил. Потому что воровство из казны — самый страшный грех. Вам еще не рассказали об этом в школе?
Россдар бросил пару скрученных папирос в коробку у кассы и сказал:
— Путешествия развивают кругозор. Образованный человек всегда много путешествует. Вот что нам рассказывали сегодня.
— И ради этого твой брат вывалил половину своего жалования? — чуть не вскричал Люшис. — За то, чтобы тебе рассказали, «Столица Королевства Зейналис — Зейналис»? — ему показалось, что у него даже лицо свело от удивления. — Король явно собирается сделать из вашего поколения поколение идиотов. И вы такими станете, не сомневайся, — он покачал головой. — Я тебе таких мудростей могу каждую минуту выдавать, например, вот, — рассмеялся Люшис. — Огонь обжигает, не тяни к нему свои руки! Очевидно, что путешествия развивают кругозор. Только на них нужны деньги и лошади. Но лошади покупаются за деньги, поэтому вывод один — деньги! Откуда их взять? — он оскалился в своей догадке и согласился. — Пойти на службу к Королю, верно? — Люшис задумался на некоторое время и добавил. — Слушай, похоже, Фарринай Айдэ — это его творческий псевдоним. Я понял, кто такой Фарринай Айдэ. Это тот самый абастас с золотой монеты. Верно, так оно и есть.
Россдар посмотрел за окно. Начинало темнеть. Ему пора было возвращаться домой. Соскочив с ящика, он сообщил об этом Люшису. Тот потрепал его по голове и вытащил из кармана небольшой пряник в бумаге, обернутый веревкой.
— Сегодня в булочную заходил. Погрызите с братиком на ужин.
— Почему ты добр ко мне? — взял угощение он.
— Ты напоминаешь мне себя. Не клянчишь, решаешь проблемы сам. Я помогаю тем, кто не просит. Потому что таким людям это нужнее всего, — подмигнул ему Люшис и тут же нахмурился. — Вали давай, а то не успеешь к ночи подготовиться. Видишь, темнеет за окном?
Оставшись один в лавке, он поднялся и посмотрел папиросы, которые накрутил ему полукровка. Они действительно были отлично сложены и края друг к другу прилегали ровно. Задумчиво понюхав одну из них, Люшис бросил ее обратно.
Проверка
Первые каникулы для Россдара были как глоток свежего воздуха. Они ворвались в его жизнь неожиданно, так как на уроках он на самом деле мало к чему прислушивался и извещение о приближающихся каникулах пропустил. Поэтому, возвращаясь вместе с Быком после школы домой, на вопрос, чем он будет заниматься ближайшие две недели, Россдар не смог сказать ничего внятного. Эти три месяца проходили для него тяжело. В принципе, как и все это время после ухода матери. Одноклассники его побаивались, а вот старшеклассники часто задирали. Обычно они окружали его и переталкивали друг другу. Россдар пытался отбиваться и пинаться, но только выхватывал еще больше шлепков по шее. Давать ему подзатыльники задиры не рисковали, потому что боялись повредить руки. Алистер имел защищенную спину, а Россдар — голову. Что будет с Боджи, можно было только предполагать, потому что метаморфозы начинались после достижения возраста пяти вёсен.
— А ты что будешь делать? — поинтересовался в ответ Россдар.
— Буду работать на нашей ферме, — ответил Бык.
— Будешь дерьмо из-под оброгов расчищать? — посмеялся он.
— Отец неплохо платит за это.
— Сколько платит?
— Два медяка в час, если скорость хорошая.
— Да ты что, — почесал затылок Россдар, и его глаза даже вспыхнули. — А может, и для меня найдется работка?
— Я спрошу.
Бык проживал в Зимнем квартале, в соседнем к Угольному. Поэтому они расстались на углу и разошлись каждый в свою сторону. Уже подходя к почерневшей от времени двери на ржавых петлях, Россдар услышал, как кто-то зовет его по имени. Остановившись, он обернулся и увидел, как к нему бежит Айока. Ее темно-зеленые складки платья цвета весенних ветвей деревьев, поднимали за собой пожелтевшие листья. Видимо, она давно бежала
