Закат — это начало
На краю Королевства Зейналис, на севере располагался молодой город под названием Алебеард. Назывался он так из-за Алебеардской горной гряды, тянувшейся по всей восточной равнине материка, буквально отделявшей Королевство от прочих земель. Алебеард состоял из четырех кварталов — Центрального, Угольного, Военного и Зимнего. В Центральном находились все жизненно важные для города постройки и жили зажиточные горожане. В Угольном проживали рабочие, и он стоял на отшибе, плавно перетекая в лес. Отсюда рабочие ходили на работу в шахты по добыче угля. В Военном квартале располагался штаб военачальника северного отряда, воины получали хорошее жалование, поэтому тут тоже жили хорошо. В последнем, Зимнем, проживали такие же бедняки, как и в Угольном, просто в Зимнем квартале находился один из храмов богини зимы, Хрицинды. Больше в нем достопримечательностей не было.
Самое главное, что он помнил из детства, это то, как он бежал за повозкой. Округлый темный силуэт, покачиваясь, уходил в закат. Россдар бежал за ней в изношенных ботинках своего старшего брата Алистера. Его детская стопа скользила по рельефной стельке грубой обуви, и он часто спотыкался, но не мог не бежать. Эта повозка уносила с собой единственного человека, имевшего для него значение в жизни. Серая фигура в длинной юбке исчезала в огне уходящего солнца. А он спотыкался по сухим летним камням и пытался в своем беззвучном крике объяснить, насколько сильно она ему дорога. Иссушенный северный воздух заходил в его легкие и он даже не был уверен, что она его слышит. Россдар бежал даже тогда, когда повозка скрылась за горизонтом. Он падал, разбивая себе колени и ладони в кровь, поднимался, снова бежал, и снова падал, пока окончательно не выбился из сил.
Месторасположение дома, это, возможно, самое главное чувство, которое обретает человек. Несмотря на свой юный возраст в количестве семи весен, он знал, где именно находится тот дом, в котором он родился. Именно благодаря этому чувству, Россдар определил направление, в котором ему нужно двигаться после того, как повозка скрылась в закате, а он окончательно выбился из сил. Он знал, что в этом коробе, состоявшем из четырех стен и покатой черепичной красной крыши, он родился и жил. Россдар вошел в остывающий дом, закрыв за собой худую дверь и стукнулся затылком об нее. Вдали доносился хнычущий плач ребенка. К нему подошел младший брат с открытым наивным взором и подергал за руку. Россдар опустился вниз по двери на пол и взялся за голову, не понимая, что ему теперь дальше делать. Его локти оперлись на стену. Ладони, ноги и колени гудели. От пола веяло холодом забвения. Нетвердой походкой ребенок ушел в комнату слева, где располагалась кухня. Раздался шум кухонной утвари и сдвигаемых стульев. Россдар тщетно пытался собраться, словно искал какой-то потерявшийся предмет. Он был слишком мал для этого. Да и что еще можно было ждать от семилетнего ребенка? Россдар, которого несколько часов назад оставила мать, уезжая в сторону лучшей жизни, остался с младшим братом один на один и пытался определить последовательность своих действий. Его жизнь прояснилась, когда спотыкающийся об разбросанный мусор на полу Боджи принес ему пустую тарелку.
— Ты хочешь есть, — понял он.
— Ам-ам, — кивнул в ответ мальчик.
Раздетый малыш постучал о стенки серой тарелки ложкой. Этот звук вывел его из состояния ступора. Вздохнув, Россдар на тряпичных ногах огляделся на кухне свежим взором. Теперь он знал, что искал еду. Здесь посередине стоял грубо сколоченный стол, три кривых стула и кривой печи на четырех ногах. На ней остывала почерневшая кастрюля. Он подошел к ней и, натянув рукав, открыл крышку. Там кипела грязно-молочная каша. Россдар взял ее и переставил на стол. Сквозь решетчатую дверцу топливника прорывались языки пламени. Бестолковый малыш потянул к ярким огням ручки. Он отодвинул его и усадил на стул. Взяв одну из грязных ложек с прилипшей едой, он протянул ему и придвинул горячую кастрюлю ближе. Голод — чувство, которое появляется раньше всех. Ешь ты — все хорошо, едят тебя — дело дрянь. Это было ясно даже новорожденным. Его маленький брат с диким желанием пытался поесть, обжигаясь, роняя ложку и дуя на еду. Наблюдая за ним, Россдар грелся от тепла остывающей печи. Боль разбитых коленей и исцарапанных ладоней окончательно прояснила ему голову.
На самом деле, кроме матери, сбежавшей от собственных детей, у Россдара и его малолетнего брата Боджи был еще один старший брат по имени Алистер. Ему в этот год исполнилось шестнадцать весен, и он служил на северных границах Королевства. О том, что мать оставила их семейство, он узнал из письма своей одноклассницы. Снаряжая свою длинноворсую лошадь, Алистер закреплял позади седла свои нехитрые пожитки в прохудившемся мешке. Длинноворсые лошади служили основным источником пропитания и средством передвижения на севере. Они были невысокими, но очень выносливыми. Их длинные пегие челки закрывали глаза, густая шерсть на копытах защищала от холода, когда животное утопало в снегу. Именно на такой лошадке Алистер собирался вернуться домой на Алебеард. Бумага в его иссушенных пальцах содержала только факты. Он в очередной раз перечитал письмо.
«Дорогой Али, пишет тебе Айока Шу. Вчера я видела, как ваша мама, донг Мария погрузила свои вещи в повозку заезжих фигляров. Такого большого количества чемоданов я никогда не видала. Бедный Россдар бросился вслед за уезжающим караваном. Вернулся он глубокой ночью, медленно волоча за собой свои большие нелепые ботинки. Я напоминаю тебе о том, что через сорок лун наступит осень. И наша богиня Ойона не терпит непослушных детей, которые не идут на учебу. Если у тебя есть возможность и тебе не наплевать на своих братьев, я прошу, вернись в увольнительный отпуск, и помоги Россдару. Айока».
Возвращение Алистера
Детская память сохраняется урывками и не признает последовательности. Она может переставить события местами, переставить персонажей театра своей драмы. Но она всегда хранит эмоцию, которую принесло то или иное событие. Также и Россдар, половину лета выгребавший запасы крупы из мешков, стоявших за печкой и готовивший каши наугад, навсегда запомнил возвращение Алистера. Для маленьких детей большие люди являли собой олицетворение чистого зла или чистого добра, безусловного блага или неминуемой гибели. Но в любом случае, великой силой, способной изменить их жизнь. А если не изменить, то повлиять на нее. Россдар навсегда запомнил, как услышал скрип ржавых петель их входной двери. Перемазанный копотью и
