значит, блин, согрею.
Вместо того чтобы ответить равной яростью, Фаолан улыбнулся.
– Хорошо, Сиротка. Но, разумеется, клятва королеве обязывает меня присутствовать. Дабы обеспечить тебе безопасность. Надеюсь, настрой не обломаю.
Ну разумеется!
Я наставила палец Лану в лицо, придвинувшись так близко, насколько хватило смелости.
– Рискни. Мои клинки как раз соскучились по крови.
Лан подмигнул.
Подмигнул!
Между мной и тем, чтобы наброситься на Лана с кулаками, осталась лишь крупица самообладания, но я зацепилась за нее и обуздала гнев. Дрейк и правда нуждался в моей помощи. Остальные, похоже, просто не знали, что делать. И мне доставило бы громадное удовольствие воспользоваться великим планом Лана приковать Дрейка к постели до самого прибытия.
– Нечего сказать, Сиротка? – поддразнил он.
Чувства к этому ублюдку вышли мне боком. Еще совсем недавно я была готова напасть на генерала, хлеставшего Лана плетью. А теперь с удовольствием бы столкнула самого Лана за борт. Я сверкнула глазами.
– Корабль меняет курс. Причалим через несколько часов.
И все это время я намеревалась провести с Дрейком. Без Лана в каюте.
– Где?
– Где Тысячелистник взорвал лайнер. Повторю свои шаги оттуда.
– Куда ты идешь, Каллик? – донеслось мне в спину рычание Лана.
Ха! Он взбешен. Хорошо. Я оглянулась.
– Ты ведь знаешь, какой лучший способ согреть человека с переохлаждением?
Судя по хмуро сведенным бровям, Лан понятия не имел, и я медленно улыбнулась ему.
– Телесный контакт.
Я не стала утруждаться и ждать реакции. Мне было плевать. Нет, неправда, я просто не находила сил переживать. От переживаний сердце наполнилось слишком большой тяжестью. И осознание этого расстроило меня не меньше, чем самодурство Лана, когда он столкнул Дрейка за борт и попытался диктовать мне, что делать, а что нет.
Просто у меня столько всего, на чем нужно сосредоточиться, – причем колоссального масштаба. Нужно взять курс на цель и забыть обо всем остальном.
С комом в горле я поспешила вниз по трапу и протиснулась в крошечную каюту Дрейка.
Он лежал, завернутый в одеяла, неестественно неподвижный.
– Уже теплее? – поинтересовалась я, снимая с себя тяжелый плащ и накидывая его на Дрейка.
Койка была совсем маленькой, но это не важно. Мы же все равно вот-вот перейдем на очень близкие отношения.
– Н-нет.
Под взглядом зеленых глаз я продолжила стягивать одежду, пока не осталась в нижнем белье, которое не особо-то меня и прикрывало.
– Тогда тебе повезло, что я пришла на помощь.
Откинув одеяла, я забралась к Дрейку в постель и ахнула, когда коснулась его. Сила не засновала туда-сюда между нами, но я с тем же успехом могла обнимать чертов айсберг.
– Ты з-з-замерзнешь, – простучал зубами Дрейк.
– Ой, я тебя умоляю. Сейчас разгорячу тебя в мгновение ока. – Я прижалась к его спине, обхватила поперек груди руками.
Лежать так было удобно, и уже совсем скоро неподвижность Дрейка сменилась зубодробительной дрожью, когда гипотермия начала медленно отступать. В этом-то все и дело. Если тебе слишком холодно, ты перестаешь дрожать… именно тогда тело и сдает. И пусть мы, фейри, способны пережить многое, нельзя допустить, чтобы Дрейк отправился с нами неизвестно куда с простудой.
Я не могла притворяться, что меня здесь держал исключительно здравый смысл. Да, Дрейк нужен мне здоровым и сильным. А в остальном… пусть ледяные ноги Дрейка и охладили гнев на Лана в худших его проявлениях, но внутри по-прежнему плескалось раскаленным свинцом разочарование. Нам с Ланом нельзя быть вместе по множеству причин. Большую часть времени я вообще сомневалась, что хочу быть с ним. С другой стороны, вот он, Дрейк. Парень, способный меня рассмешить. Хороший, как сказал Руби. Мы с Дрейком спокойно прикасались друг к другу – пусть и ради исцеления его от переохлаждения. Попробуй я провернуть такое с Ланом, уже понеслась бы убивать какого-нибудь невинного фейри. Пусть прикосновения – это нечто простое и, как кажется, незначительное, но что такое жизнь без возможности дотронуться до любимого мужчины? Такое холодное, пустое существование.
Дверь скрипнула, Йоланд просунул в каюту голову, но тут же покраснел и вынырнул обратно.
Ну конечно, что еще можно было подумать по сотрясающейся койке?
Я рассмеялась.
– Йоланд, все не так. Принеси кофе, пожалуйста.
Тот снова заглянул в каюту, все еще краснея.
– Извините, выглядело…
Я прервала его жестом.
– Все в порядке, закономерное подозрение. Ну, если бы холодная вода не влияла на размеры.
– Эй! – возмутился Дрейк.
Йоланд насмешливо фыркнул, затем подошел ближе. Вместе нам удалось влить в Дрейка кипящий кофе. Пациент глотал и даже почти не ныл, что обжигается.
Когда чашка опустела, взгляд зеленых глаз встретился с моим, и Дрейк вскинул бровь.
– К твоему сведению, с моими размерами все в порядке, но согласен, сейчас для проверки не время.
Я закатила глаза. Парни рассмеялись.
Йоланд унес чашку, бросив через плечо:
– Через десять минут принесу еще кофе.
Дрейк обнял меня все еще холодными руками, укладывая себе на грудь.
– Знаешь, знай я, что это верный способ затащить тебя в постель, то сам бы в воду сиганул.
Я улыбнулась.
– Сиганул бы сам – и теплом тела с тобой делился бы Йоланд.
Дрейк обвел мое лицо взглядом.
– Знаешь, ты как греза. Взяла и явилась на мой порог, ворвалась в мою жизнь. Я не думал… не думал, что с такой, как ты, есть шанс.
Я нахмурилась, скользнув одной рукой по его спине, зарывшись пальцами другой в его влажные волосы.
– В смысле, с такой, как я?
Дрейк поднял руку с отсутствующей кистью.
– Женщины не то чтобы в восторге от культей. Фейри знают, что я не только изуродован, но еще и в опале, но даже человеческие женщины… Я обнаружил, что им нужен мужчина, который станет для них всем. В этот список обычно входят две руки.
– Ты хорошо сражаешься, и я видела, как ты рубишь дрова, – заметила я.
И, в общем-то, я сама вполне это все умела.
Дрейк криво усмехнулся, притянул меня ближе и закинул ногу мне на бедра, давая ощутить, что он больше совсем не страдает от холода.
– Об этом и речь: ты не видишь, что во мне сломано. Ты видишь просто… меня.
Дрейк подался ко мне и поцеловал, сперва нежно, и я слегка отстранилась, вдруг почувствовав себя… неверной? Нет, это нечестно ни по отношению ко мне, ни к нему, ни даже к Лану. Какой бы тяжелой ни была ситуация с Ланом, я не могла цепляться за мечты о нем, не имеющие под собой реальной основы. Нам нельзя касаться друг друга.
Надо и о своем счастье подумать.
