— Лизни вот это.
Он мучительно ждал, и щеки ее вспыхнули. А затем она приоткрыла губы и взяла его палец в рот. Она облизала его языком, и он чуть не застонал от переполнявших его чувств. Ему не хотелось вынимать свой палец, но пришлось, впрочем, он почти тут же засунул ей в рот другой палец, с другим сиропом.
Хорошо, что у Келли завязаны глаза и она не видит, как еще одна часть его тела тянется к ней.
— Ну и который из них? — хрипло прошептал Блейк.
Она слегка покачала головой.
— Я не уверена. Мне надо еще раз попробовать.
Распутная девчонка!
И тянуть дальше сил уже не было.
— Я думаю, это мы пропустим.
— А что, будет продолжение?
— Еще какое! — Он помедлил секунду. — А что ты скажешь насчет этого поцелуя, Келли? Он настоящий?
И он прижался к ней губами, облизнув с них вначале остатки сладкого вишневого сиропа.
— Я думаю... я думаю...
— Он настоящий, Келли. Ты хочешь меня, а я хочу тебя. — Он никогда и никого не хотел так сильно. И это даже немного злило Блейка, потому что лишало его свободы выбора. С первого момента, как он увидел ее, он понял: она — его женщина.
Он снял с ее глаз повязку, а вслед за ней и халат. Она смутилась и потупилась.
Этот мужчина — само совершенство. А она — нет.
— Я предпочла бы заниматься этим в темноте.
Он вопросительно приподнял брови.
— Чтобы не видеть меня?
— Чтобы не видеть себя.
— Неужели считаешь себя дурнушкой?
— Нет. Но я не модель. — Дурнушкой, конечно, назвать ее нельзя, но она абсолютно обыкновенная. Ничего особенного. Таких пруд пруди! При этом она была дочерью супермодели — вот в чем заключалась ее основная проблема. Она с ранних лет ощущала себя вторым сортом. — И я не стройная.
— Нет? — Блейк усмехнулся. — А кому нужна куча костей? Я же не кобель какой-нибудь! — пошутил он и положил руки на ее плечи.
Келли молчала, она растерялась и не знала, что сказать!
— Позволь мне высказать свое мнение о твоем теле, хотя, признаться, я еще не успел как следует его изучить. У тебя изумительные груди, тяжелые, тугие, мне не терпится почувствовать их вес на своих ладонях. И у них очень красивая форма. Я могу и одну твою грудь целовать сутками напролет, а у тебя их целых две! С ума сойти! Какое счастье меня ждет! У тебя прекрасный живот, не толстой и не худой, а именно такой, какой мне нравится. И очень женственные бедра. А еще не знаю, как вблизи, но издали у тебя очень аккуратный и привлекательный лобок. Больше всего на свете мне хочется сейчас исследовать его губами и языком. И потом то, что находится под ним. Ты просто воплощение женственности и просто обязана иметь многочисленное потомство.
Блейк жизнерадостно улыбнулся, но тут же помрачнел, заметив, как изменилось ее лицо после его последних слов.
Келли несколько секунд ошеломленно смотрела на него, потом сухо рассмеялась. Без капли веселости.
— Подумать только, насколько обманчива внешность! Вы, мужчины, совсем лишены интуиции. — Она встала, взяла халат и пошла из кухни в гостиную.
Он последовал за ней.
— Значит, ты думаешь только о карьере?
Пусть так считает. Он ничего не знает о ее душевной боли, о проблемах со здоровьем.
— Ты совершенно прав. Меня интересует лишь мой собственный бизнес. — Горечь прозвучала в этих словах и ненависть к самой себе.
Глаза его вспыхнули огнем. Неужели она была бессердечной, твердолобой трудоголичкой, лишенной какого-либо материнского инстинкта? Очень странно, она совсем не похожа на подобных женщин.
С минуту они молча смотрели друг на друга, но взаимное влечение было слишком велико, чтобы уступить место раздражению.
Ладно, пусть будет, что будет, потом разберемся, решила Келли.
— У нас будет только секс, и ничего более, — четко обозначила она условия.
Лицо его осталось непроницаемым. Никакой улыбки. Никакой нежности во взгляде.
— Ну что, договорились? Или я немедленно ухожу!
— Договорились, — будто нехотя согласился Блейк.
Он шагнул к ней, снял футболку, стянул с себя джинсы, трусы и предстал перед ней в своей потрясающей наготе.
Халат Келли упал на пол. Все ее мысли о несовершенстве собственного тела, о невозможности материнского счастья отлетели в сторону. Она еще на аукционе поняла, что Блейка судьба наградила редкой мощи мужским достоинством, однако вблизи он выглядел и вовсе невероятно. О чем можно думать, когда вот такая громада тычется тебе в живот!
Их губы слились в поцелуе.
Гнев Келли тотчас сгорел в пламени страсти, когда его большие руки обхватили ее груди и принялись нежно мять их. Ну почему он не хочет взять их в рот? — подумала она едва ли не обиженно, но уже через несколько секунд он будто прочитал ее мысли и стал неторопливо играть кончиком языка то одним соском, то другим, то слегка кусал их, то втягивал в себя.
Ноги Келли подогнулись, но Блейк подхватил ее, и они оба опустились на пол.
Они долго целовались, обнявшись, пока она не почувствовала, как его пальцы осторожно проникли внутрь нее. Он поднял голову, и глаза его блеснули.
— Ты уже готова меня принять.
Келли кивнула и уверенно погладила его мужскую гордость.
— Ты тоже.
Блейк усмехнулся.
— Когда я вижу тебя, я буквально зверею.
— Мой прекрасный и наглый самец! — прошептала она.
— Что ты сказала? — переспросил он, не разобрав.
— Войди в меня скорее, я не могу больше ждать!
— Ты хочешь, чтобы я был внутри тебя, когда ты кончишь?
Она кивнула.
— И я хочу, чтобы ты тоже кончил.
Раздался хриплый смех.
— Это не проблема, милая.
— А если я еще потом захочу, чтобы мы занялись любовью? И шесть раз, как ты обещал?
— Никакой проблемы. Мне достаточно увидеть твою грудь, поцеловать твои соски — и я уже тебя хочу! А если поцелую между ног, то и вовсе перестану себя контролировать.
Через несколько секунд их тела соединились.
Никогда ничего подобного Келли не испытывала. Но у нее не было ни времени, ни возможности оценивать свои ощущения, столь страстным и опытным любовником оказался Блейк, не дававший ей ни секунды передышки.
Наконец она откинула назад голову и громко простонала.
— Келли, — прошептал Блейк в ответ, и в следующее мгновение она почувствовала, как горячая жидкость толчками вливается в нее. А затем раздался и стон — облегчения и изумления.
